Поэтому я, подумав немного, согласился. Для девушки же это выглядело так, будто во мне победила алчность, хотя если честно, то так оно и было.
На этом наше общение с этой деловой леди подошло к концу. Уже выходя, я по привычке сказал:
— До скорого свидания.
И увидел такое испуганное выражение на лице девушки, что понял, что немного переборщил с психологическим давлением.
Правда, уже закрывая дверь, услышал, как она кому-то жаловалась:
— Неотесанный варвар! Дикарь необразованный! Болван неуклюжий! Имбецил здоровенный! Да, из последнего набора. Маньяк он! Прямо тут на столе чуть меня не изнасиловал. Не хотела, естественно. Делай что хочешь, но ставь охранного дроида у входа. Ставь, я сказала, или работай тут сам. Иначе ты меня больше не увидишь и будешь спать только со своей «милой» жабой-женой. Все, разговор закончен.
«Бюрократ и присоска», — понял я и решил все-таки спросить у нее про конфеты.
И вернулся обратно.
Аккуратно так постучал в дверь и вошёл в кабинет.
И мне сразу прилетело в лицо:
— Мне некогда, я занята. Выйдите и закройте дверь.
Но я ведь пришёл не за этим, и поэтому ответил.
— А это опять я. Соскучился. Захотелось поговорить с красивой девушкой.
И с уже прилипшей ко мне маской «туповатого варвара» уставился на нее озабоченным, масляным, собственническим взглядом.
Такого эффекта я сам не ожидал.
Девушка села там, где стояла, при этом немного промазав мимо стула.
— Всегда знал, что сила моего обаяния безгранична и, увидев меня, девушки сразу падают к моим ногам, — самодовольно прокомментировал я ее теперешнее положение.
А затем продолжил, подойдя к ее столу, даже не стараясь ей помочь, так как в этом случае эффект был более наглядным и значимым.
— Я чего зашёл, — и протянул руку к вазочке, вытащив из нее все оставшиеся там конфеты, одну из которых предложил девушке и спросил. — Будешь?
Она отрицательно покачала головой.
— А я съем, пожалуй, еще парочку. Так чего я зашёл-то? — и посмотрел на нее сверху вниз.
— Какая вкусняшка, — прокомментировал я не понятно что: то ли конфету, то ли ее, все еще полулежащую на полу.
— А… вспомнил, — со счастливым лицом, будто решил сложнейшую задачу, воскликнул я, — это чего такое и как называется? — и потряс у нее перед лицом одной из конфет.
— Лирийские сладости, — заторможенно ответила девушка, — называются «Кириф».
— Понятно, — радостно оскалился я и направился к двери, но на пороге обернулся и, подмигнув, сказал ей: — Не прощаюсь.
А затем вышел в коридор.
Никаких комментариев своего визита я больше не слышал, правда и дверь в этот раз была закрыта достаточно плотно.