Железная хватка графа Соколова (Лавров) - страница 193

— Возьми!

Тот с презрением посмотрел на жалкую добычу и ударил ногой по раскрытой ладони. Медяки разлетелись в стороны.

Соколов за поводья потянул на себя коня, резанул стальным взглядом мордатого:

— Собери монеты!

— Он говорит по-немецки? — изумился мордатый и стал наезжать на графа. Конь скалил желтые зубы возле лица графа.

— Может, это тот самый шпион, которого вся австрийская полиция разыскивает? — злорадно ощерился Иоганн. — Давай-ка его арестуем, нам будет награда.

— Приметы схожи! Для начала я разделаю его как свинью на колбасной фабрике. — В воздухе свистнула плетка.

Удар пришелся по плечу Соколова.

Давно сдерживавшийся гнев прорвался. Соколов медвежьей хваткой вцепился в мордатого и с такой силой швырнул на землю, что тот вскрикнул и недвижимо распластался на снегу.

Соколов наклонился, поднял выпавшую у полицейского Плетку и с маху хлестанул ею по лицу Иоганна.

Тот заорал ругательства, злобно выкрикнул:

— Застрелю! — Он сорвал с плеча винтовку, наставил на русского богатыря.

Грохнул выстрел. Пуля просвистела мимо. Это Андрюшенька успел толкнуть коня в бок.

Соколов рванул винтовку из рук полицейского, да так, что тот полетел кубарем с лошади. Затем сыщик, ухватившись за ствол, приклад обрушил на голову обидчика. Тот беззвучно ткнулся лицом в грязный снег.

Сыщик порывисто обнял юродивого:

— Прощай, Андрюшенька! Разбегайтесь кто куда. Я уже вам не защитник. Важнейшее дело на мне.

— Бог тебя будет хранить! — перекрестил юродивый Соколова.

Сыщик вскочил на коня, ударил пятками в бока:

— Пош-шел!

Из-под копыт комьями полетел снег. Через минуту Соколов скрылся за лесочком. В полнеба разлился кровавый тревожный закат.

За беглецом снаряжалась погоня.

Ближе к обеду, когда из печных труб столбами подымались веселые дымы, а на больших часах ратуши гулко пробило двенадцать раз, в столицу Галиции, старинный город Львов, со стороны памятника феодальной культуры — Кафедрального собора XV века с победительным видом въехал на караковом жеребце мужчина атлетического сложения.

Это был собственной персоной знаменитый Соколов. Хотя граф ощущал всеми порами гигантского тела погоню, чувство собственного достоинства заставляло его двигаться по узким улочкам с невозмутимым спокойствием.

Всадник миновал громадный городской рынок с крытыми темной черепицей лабазами, набитыми товарами и копошащейся в них разномастной публикой, с бойкой торговлей мукой, шерстью и скотом, азартными криками и шумными разговорами на еврейском, польском, украинском языках.

Наконец, Соколов остановился возле цирка шапито.