— Вот тебе и пожалуйста, — сказал Ребус, натянуто улыбаясь. — Я знал, это все неспроста; ты ждешь, когда выложить свои козыри.
— Мы закончили, — проговорил Кафферти, вставая и беря телефон. — Тебе лучше быть со мной повежливей, Ребус. Иногда мне кажется, что, кроме меня, у тебя и друзей-то не осталось.
— Мы никогда не были друзьями. И никогда не будем.
— Уверен?
Не дожидаясь ответа, Кафферти пошел прочь и проложил путь между столиками довольно проворно для человека его комплекции.
Ребус откинулся на стуле и обвел кафе взглядом, изучая утренних посетителей. Вот бы «Жалобы» наблюдали за ним прямо сейчас — будь оно так, его бы оставили в покое.
— Скучали без меня? — спросил Ребус, входя в отдел по расследованию нераскрытых преступлений.
— А тебя что, разве не было? Я и не заметил. — Питер Блисс выуживал папки из большого пластикового контейнера. Какие-то листы упали на пол. Элейн Робисон помогла их поднять.
— Как дела на Гейфилд-сквер? — спросила она.
— Кофе и в подметки нашему не годится.
— Я имела в виду расследование.
Ребус пожал плечами:
— Сомневаюсь, что там уверены в связи этого дела с другими.
— Эта идея всегда была непопулярной, Джон.
— А тут мне, кажется, повезло: Коуэна не видно.
— На каком-то совещании, — сообщил Блисс, усевшись за свой стол. — Напрашивается на повышение.
— В отдел по борьбе с преступлениями в сфере информационных технологий, — добавила Робисон, уперев руки в бока. — Там есть какая-то вакансия наверху.
— У меня всегда было впечатление, что наш дорогой начальник ненавидит глухари.
— Зато он любит расти по службе. Им придется сделать его инспектором криминальной полиции.
— Первый шаг к старшему инспектору и дальше, — подхватил Блисс, качая головой.
— Ну, гардероб у него уже вполне готов к повышению, даже если сам он — нет.
Ребус повернулся, собираясь уходить.
— И нашего славного кофе не выпьешь? — спросила Робисон.
— Много куда нужно успеть, многих повидать, — извиняющимся тоном возразил Ребус.
— Заглядывай, — сказала она ему в спину.
Он уже спешил к двери.
На стене близ кабинета было написано «Этика и стандарты», но все называли этот отдел «Жалобами». Ребус подергал ручку — она не подалась. Цифровой замок. Он постучал, прижал ухо к двери, постучал еще раз. Дальше по коридору находился кабинет заместителя, а еще дальше — самого главного констебля. Ребуса довольно давно не вызывали сюда на ковер. За долгие годы службы в полиции он повидал немало канцелярских крыс. Они приходили и уходили, всегда были полны новых идей, склонны устанавливать всякие нововведения, словно можно было изменить работу с помощью заседаний по определению стратегии и фокус-групп. Именно это и представляли собой «Жалобы». Каждый год или два их название менялось. «Жалобы и поведение», «Профессиональные стандарты», «Этика и стандарты». Ребус знал полицейского, которого «Жалобы» затравили, когда соседка пожаловалась на высоту его лейландского кипариса.