Огненная роза. Несущие смерть (Аржанова) - страница 19

Языки пламени жадно и любовно пожирали хрупкий цветок, скручивая почерневшие листья, обжигали лепестки. Нарисованный жар раскинулся по всей его пояснице, стихая и истончаясь к бокам, а по позвоночнику он вздымался выше талии, и в его объятьях погибала прекраснейшая красная роза. Такая же, как на гемме, отягощавшей шею Адмони. Это было красиво. Очень красиво, и очень печально, как сама судьба опороченной, растоптанной юной красоты; как сгорающая обречённая жизнь. Лиор опять поддался чувствам, и даже сам не подозревал, на сколько его фантазии близки к правде. Нет, бесполезно пытаться: сейчас он уже не сможет рассвирепеть. Вот завтра — если это «завтра» когда — нибудь наступит — он взбодрится, первое потрясение пройдёт, эта непристойная игра прекратится и он сможет здраво рассуждать, сможет и ненавидеть, и убить, если дотянется! А в эту ночь его одолели желания, мечты, даже лёгкая грусть. Всё это так мучительно сладко, так болезненно, так безнадёжно! Юноша уже не насмехался над ним. Он сам упивался возбуждением, и тело его покачивалось, изгибалось волной; кожа уже не казалась такой белой — жар пламени, сжигавший татуированную розу, опалил и самого Рейзу Адмони. Он немного наклонился вперёд и облокотился на кресло, при этом слегка раздвинув ноги и не прекращал двигать бёдрами вперёд — назад, словно отдаваясь невидимому любовнику. Теперь его небольшие, идеальные округлости были совсем близко к истомившемуся пленнику, и ему казалось, что они вот — вот соприкоснутся с навершием его клинка. С каждым таким движением мышцы живота Адмони сокращались всё сильнее и чаще, дышать ему стало трудно, и он начал постанывать, лаская пальцами промежность — Лиору нестерпимо хотелось делать то же самое и для него, и для себя. Его дыханье попадало в такт дыханию Рейзы, мышцы невольно стремились повторить его движения, но он не мог ласкать себя, и оттого всё сильнее ощущал пульсацию крови в низу живота. И это было и мучительно, и великолепно одновременно. Адмони уже распалился не на шутку. Лиор видел, как между его лопатками прочертила дорожку капля пота, потом ещё одна, и Лиор подумал, как сладко было бы подхватить их языком. Но вот Плектр выпрямился, слегка потянулся и повернулся лицом к своему возбуждённому пленнику. Он опять как-то особенно глубоко поглядел ему в глаза, проникая в душу и ощущая её, но не так, как делал это с другими своими жертвами. Это было совсем не больно, скорее даже приятно. Лиор ощутил что — то похоже на ласку, на поцелуй. И Рейза, видимо, чувствовал то же самое. Некоторое время он нежил свой напряжённый орган, и по телу его снова и снова пробегала волна сладострастия. Он поддавался ей; его мускулы повторяли её движения и он легко дрожал; грудь и живот его слегка увлажнились. Наконец он перестал ласкать себя и быстро прильнул к закованному в цепи мужчине. Он охватил руками его шею, прижался пахом к его животу и начал мягко и плавно покачиваться вверх — вниз, постанывая словно в забытьи, и снова и снова целуя губы Лиора. Тот совсем уже ничего не соображал. Его волновал только запах тела Рейзы, гладкость его ухоженной, нежной, почти женской кожи, аромат его волос. Может, Рейза Адмони и правда не читал сейчас его мысли, но желания Лиора он, конечно, уловил, слегка отстранился и поднял руки к волосам. И через мгновение тонкая шёлковая лента соскользнула по его плечу, по груди. Лиор тоже ощутил её движение, и она наконец легла на его колени. Рейза немного помедлил, словно давая себе и своему невольному партнёру почувствовать это скольжение, а потом опустил руки, и густая, тёмно — вишнёвая волна роскошных волос хлынула на плечи, на спину Рейзы. Пряди упали ему на грудь, соприкоснулись с лицом Лиора, пощекотали его шею, окатили их обоих тёмным пламенем — у Лиора замерло дыхание. Он никогда не видел никого столь же красивого, столь изящного, тонкого и очаровательного, как его теперешний властитель. Рейза даже немного отклонился назад, давая ему возможность рассмотреть себя, и в глазах его всё больше разгоралась страсть. Он положил руки на плечи Лиора и легонько оттолкнул его от себя — цепи зазвенели, причиняя боль. Странно, но Лиору это показалось даже приятным! А Рейза Адмони перекинул волосы на плечо, сел в кресло. Он как-то странно, неудобно подвернул ногу, согнутую в колене, и опустился на неё как на опору для своего лёгкого тела и повернулся в пол-оборота к своему невольнику. Его руки снова очень мягко и медленно заскользили по коже, ощупывая и поглаживая мышцы, изгибы, познавая формы, их выпуклости и глубину… Вот пальцы наконец достигли той глубины, которую мечтают познать все мужчины — Адмони приподнял бедро, что бы Лиор смог рассмотреть каждую подробность, и того немедленно бросило в жар. Узкое устьице заволновалось под лёгким давлением пальцев, тёмное пятнышко стало увеличиваться — тело очаровательного демона готовилось принять страсть горячего воина, впустить её позволить ей переполнить его и расплескаться — он застонал, упиваясь сладким возбуждением. Пальцы двигались всё быстрее, погружаясь всё глубже, колечко всё шире раскрывалось; вот Адмони протянул свободную руку к ящику и что-то достал. Чёрные глянцевые щупальца скользнули по его алебастровой коже, Лиор успел разглядеть мягкую округлую рукоять плётки — да, это лёгкая плётка, но зачем она сейчас? И, ещё не зная ответа, он уже задрожал от предвкушения чего-то ужасно непристойного и соблазнительного, и Плектр тут же подтвердил его предчувствия. Он поднёс рукоять к лицу и медленно провёл языком по оплётке. Потом ещё, и еще, и уже быстрее, увлажняя чёрную кожу инструмента, словно плоть любимого, и вот уже он раскрыл губы и вобрал в рот округлую вершину рукояти. Лёгкие движения туда — сюда, головка плети то исчезала, то снова показывалась, поблёскивая от сочной влаги, теперь пригодная для того, что бы удовлетворить желания похотливого красавца — он застонал громче, уже не в силах сдерживаться. И тут же направил рукоять туда, где его хозяин так любил получать удовлетворение, где боль и наслаждение уже невозможно разделить, где каждое движение упругого мужского ствола пробуждают тысячи нервных окончаний только для одного — для ощущения блаженства. И Адмони, то ли вспоминая о непобедимой мощи своего повелителя Бар — Арона, то ли упиваясь беспомощным возбуждением пленника, с удовольствием, глубоко и жёстко стал ублажать себя рукоятью плети. Теперь Лиор понимал, почему у этой штуки такая необычная рукоять. И он с безумной жадностью следил за её движениями вверх — вниз, за тем, как всё больше напрягаются мышцы живота Адмони, как набухают его органы, всё больше наливаясь кровью и соком. Смотрел, как Адмони запрокинул голову, хрипло дыша сквозь раскрытые губы — о, он сейчас умереть был готов за возможность целовать этот нежный чувственный рот, завладеть этим горячим развратным телом, войти в него и излиться, пусть даже только единственный раз, пусть даже дальше — смерть…. Как же больно давит уздечка, внизу всё просто огнём горит! Лиор тоже застонал, и даже зарычал, пытаясь вырвать цепи или хотя бы немного приблизиться к Адмони; может, даже соприкоснуться с его кожей, ещё глубже вдохнуть его запах…. Глубже, глубже…. Если ты любишь поглубже, я могу тебе это устроить, только бы избавиться от этих проклятых цепей! Сквозь полуопущенные ресницы Рейза Адмони следил за ним, их глаза встретились. Рейза весь изогнулся; он уже стоял на коленях в кресле, плавно и мощно покачивая бедрами — Лиор видел, что он на грани, и больше не может совладать со своим экстазом, как и он, Лиор, со своим… Лиор закрыл глаза, не в силах видеть окончание этого странного действа. Пот залил его лицо, немедленно просочился под веки, и убийца зажмурился покрепче. Убийца… да это кто тут ещё убийца на самом деле! Как же больно! Ну пусть бы он снял уздечку, или хотя бы замолчал… Нет сил слышать его хрипловатые чувственные стоны, даже вскрики…. О, скорее бы он замолчал! И бесполезно было закрывать глаза — его разум всё равно смотрел. Наверно, это распалённое подсознание Плектра посылало ему, как видение, то, что испытывал сам Плектр. И в какой-то момент Лиор словно потерял рассудок — у него начались галлюцинации. Какая-то радуга, или волны света… Звуки словно отдалились, стали едва различимы… Остались только запах феромонов и жар…. жар….