— Гертруда Кхай… человек… женщина…
— Неужели? — осведомилась Хорн.
— Подданство — Инцедиос. Реальных лет — сорок два, матрица снята в сорок один, оживления — один раз… Отбой, аТан не оплачен.
Нажатием кнопки Чен стер полурасшифрованный сигнал.
— Готовь рапорт, — вновь принимаясь за чтение, сказала Хорн.
— Готовлю. — Пальцы Владимира затанцевали над клавиатурой. — Грустно, да? Был человек — и нет человека.
— Многих нет. — Анну такие разговоры уже перестали утомлять. Ее тело дышало зрелостью женщины, едва перевалившей за третий десяток. Но она прожила почти девяносто лет и привыкла воспринимать философствование новичков как легкий, неизбежный шум.
— После таких дежурств по-другому относишься к жизни, любви, красоте… — Владимир скосил глаза. Анна вздохнула и заложила ногу за ногу. Низкое кресло демонстрировало ее в самом соблазнительном ракурсе. К сожалению, Чен до сих пор не понял, что отношение Анны к нему было даже не материнским. Ее старший внук мог приходиться Владимиру отцом, кроме того, в последние годы она предпочитала секс с женщинами. — Знаешь, для меня наша работа — не просто льготный аТан и хорошие бабки, — продолжил Чен, ободренный молчанием Хорн. — Начинаешь постигать жизнь. И я обрел друзей, познакомился с тобой…
Хорн отложила журнал. Ей вдруг показалось, что единственный способ угомонить парня — отдаться ему. Возможно, это будет менее утомительно.
Чену не повезло.
— У тебя сигнал идет, — поднимаясь с кресла, сообщила Анна. — Второй пошел…
Владимир развернулся к экрану. Работа пока представляла для него интерес, и легкое раздражение мгновенно исчезло.
— Артур Овальд… человек… мужчина… подданство — Эндория. Эндория!
— Ну и занесло его! — Анна села к параллельному пульту. — Писака, наверное. Журналист.
— Много воронья налетело, — с готовностью согласился Чен. — Реальный возраст — двенадцать…
— Мальчишка. — Хорн позволила себе легкую улыбку.
— Матрица снята… ха! В двенадцать… Оживлений не было, аТан оплачен.
— Везунчик. — Хорн даже причмокнула губами. — Может, прядку у него отрезать? На удачу?
Чен напрягся и пошло сострил. Хорн поморщилась. Говорить скабрезности Владимиру не шло. К тому же о детях.
— Второй сигнал, — почувствовав, что его шансы на полночный секс упали, затараторил Чен. — Кей Овальд… человек… мужчина… подданство — Эндория. Спорим на чашку кофе — брат?
— С тебя кофе. Реальный возраст — тридцать пять. Матрица снята в тридцать пять. Оживлений не было, аТан оплачен. Видимо, их корабль накрылся. Это его папаша, Чен.
— Не обязательно, — без особой убежденности отозвался Владимир. — Анна, займешься реаниматорами?