Горина и Корсакова. Год 1996
Весна пришла в Москву в начале мая, но, погостив несколько дней, словно чего-то испугалась или обиделась на что-то — отступила.
И сразу же на столицу обрушились холодные затяжные дожди.
Город вмиг помрачнел и насупился.
Люди старались быстрее убраться с мокрых улиц, а, если позволяли обстоятельства, и вовсе не выходили из дома.
Метрдотеля известного столичного ресторана весьма озадачило пожелание постоянной клиентки, позвонившей, чтобы заказать столик.
Дама была государственным чиновником высокого ранга и, посещая ресторан с друзьями и деловыми партнерами, всегда предпочитала уединение.
Для таких случаев здесь имелось несколько уютных кабинетов.
Правда, они никогда не пустовали.
Но это была совершенно особая клиентка — для нее место нашлось бы при любом стечении обстоятельств.
Однако, сегодня она предпочла открытую террасу, и это было странно.
Во-первых, терраса была у всех на виду.
Во-вторых — в такую погоду сидеть там было, по меньшей мере, неуютно, да и просто — холодно.
Странным было еще и то, что правительственная дама позвонила сама — обычно это делали сотрудники ее секретариата — и сделала заказ довольно поздно.
Собиралась появиться уже через двадцать минут.
Впрочем, в хороших ресторанах желания клиентов не подлежат обсуждению.
Столик на двоих был сервирован точно в срок.
Теперь они сидели на террасе, по которой гулял сырой, пронзительный ветер и обе одинаково зябко втягивали головы в плечи.
Две женщины, примерно одного возраста, еще довольно молодые, и чем-то даже неуловимо похожие.
«Может, сестры? — мельком подумал метрдотель, церемонно встретивший дам у входа — И что бы тогда не сесть в зале, если уж захотелось публичности?»
Далее размышлять на эту тему он стал.
Принял заказ.
Произнес несколько положенных фраз.
И неспешно удалился.
— И что это за новые фантазии: мерзнуть на сквозняке?
— Прости. Хочешь, я скажу, чтобы из машины принесли мой плащ? Он теплый.
— У меня свой есть. Не надо. Сейчас выпью аперитив и согреюсь. У тебя, наверное, есть причины, сидеть именно здесь?
— Да. Обычно я заказываю кабинет. И не только я. Там вполне могут писать. И даже наверняка — пишут.
— А ты собираешься выдать мне пару-тройку государственных секретов?
— Очень может быть.
— Ого! А то, что мы с тобой, то есть ты — государственный деятель, и я — известный (извини, за нескромность!) психолог трапезничаем у всех на виду, это ничего?
— Это, как раз, хорошо. То, что я лечилась…
— Консультировалась.