Себастьян кивнул дворецкому, который сурово на него посмотрел. Но с какой стати ему стыдиться? Его намерения абсолютно честные. Дворецкий прошествовал впереди него по лестнице, затем – по открытой галерее, с которой был виден бальный зал. Сестры были правы – только женщина с большим состоянием может позволить себе содержать такой внушительный дом. Он вдруг подумал, что как-то неловко жениться на даме, которая намного богаче его. Но тут же отбросил эту мысль. Ему безразлично, есть у нее деньги или нет. Пусть у нее вообще их не будет. Почему его должно волновать то, что она богата?
Дворецкий подвел его к дверям, постучал, открыл дверь и пригласил войти. Себастьян очутился в просторном салоне с красивой старинной мебелью. Кажется, французской, но он не был уверен. В комнате все дышало роскошью и вкусом, но без женских излишеств. Вероника полулежала на кушетке с одной из его книг в руке, наполненный наполовину бокал с бренди – на столике рядом.
Она не повернула к нему головы. На ней было что-то кружевное и шелковое, облегающее изгибы фигуры подобно… руке любовника. Но ни дюйма кремовой кожи не было видно. Наоборот, по сравнению с ее прежним платьем медного цвета теперешний наряд менее откровенен. Но все-таки ничего более соблазнительного он никогда не видел. У него внезапно пересохло во рту.
Она перевернула страницу.
Он кашлянул.
– Я уж подумала, что вы не придете, – холодно заметила она.
Он усмехнулся.
– И я тоже.
Она подняла на него глаза.
– Почему?
– Я счел это… – Он лихорадочно искал нужное слово.
– Господи, Себастьян, если вы сейчас произнесете «неприличным», я запущу в вас вашей же книгой. – Она прищурилась. – А я прекрасно попадаю в цель.
– Не сомневаюсь, – снова усмехнулся он.
– Я начала думать, что вы мне солгали. – Она села, и он успел поймать взглядом промелькнувшую изящную лодыжку.
С трудом переведя дыхание, он шагнул к ней.
– Я никогда вам не лгал.
– Когда мы познакомились, вы сказали, что вас не волнуют приличия. – Она захлопнула книгу. – Тем не менее мне кажется, что вы слишком этим обеспокоены.
– Не думаю, что должен за это извиняться.
– Я не жду извинений, – более мягко сказала она. – Но я хотела бы получить объяснение.
– Объяснение? Я не уверен, что оно у меня есть. – Он подвинул кресло к кушетке и сел. – Вы, Вероника Смитсон, самая интригующая и замечательная женщина, каких я когда-либо встречал.
– Да? – Она лениво улыбнулась.
– И вы… особенная.
– Особенная?
Он кивнул.
– И вы заслуживаете лучшего.
– Лучшего, чем что? – медленно произнесла она.
– Лучшего, чем мое обычное поведение. – Твердые нотки в голосе Себастьяна говорили о его решительности.