Но еще хуже было то, что творилось на улице. Яркий свет телевизионных прожекторов, красные огоньки видеокамер. Крики, слова молитв и песнопений, возбужденные разговоры. Собрание транслировалось через динамики. Люди хватали друг друга за руки и лацканы пальто, принимаясь обсуждать только что услышанное.
Больнее всего по Кэтрин ударили те шестеро признавшихся, что им тоже звонят с того света. Такого просто не могло быть. Наверное, они позавидовали ее разговорам с Дайаной и второпях состряпали собственные истории. Окажись среди них Элиас Роу, их было бы семеро, но владелец строительной фирмы как в воду канул. Наверное, стыдно стало за свое вранье, к тому же в стенах церкви. Кэтрин еще могла понять девчонку-подростка, сочинившую историю про подругу. Захотела прославиться. А уж когда тот хлыщ в костюме заговорил про делового партнера… Библию бы сначала почитали. Небеса поддерживают и признают только кровное родство. Должно быть, эти новоявленные «очевидцы» и в церковь-то не ходят.
Ее дыхание становилось все учащеннее. «Кэтрин, успокойся, – внушала она себе. – Вытри слезы. Думай о Дайане. Думай о Господе».
Кэтрин закрыла глаза. Ее грудь вздымалась и опускалась.
Потом ее телефон зазвонил.
* * *
На следующее утро – это была среда – Тесс стояла перед зеркалом, держа в руках большую пластиковую заколку для волос. Ее кофточка была застегнута на все пуговицы, никакой помады на губах. Встреча с католическим епископом требовала скромности.
– Ну как, я пристойно выгляжу? – спросила она, войдя на кухню.
– Великолепно, – подтвердила Саманта.
Саманта теперь почти все время проводила в доме Тесс и оставалась дежурить у телефона, если хозяйке нужно было выйти. Рут стала звонить дочери чаще, и не только по пятницам. Тесс боялась пропустить хотя бы один звонок. Иногда такая привязанность к телефонному аппарату казалась ей глупой. Но стоило ей вновь услышать материнский голос, как все сомнения и тревоги отступали. Она получала очередной заряд благодати, врачевавший ее душевные раны.
– Тесс, не держи эту ношу на своих плечах, – сказала ей мать, позвонив на прошлой неделе.
– Мама, я действительно испытываю потребность рассказать об этом.
– Тогда что тебе мешает, дорогая? Расскажи всем.
– Я звонила отцу Кэрроллу.
– Хорошее начало…
– Мне было ужасно неловко перед ним. Я ведь очень давно перестала ходить в церковь.
– Но ты… не переставала общаться с Богом…
Слова матери изумили Тесс. Да, она всегда молилась перед сном и считала, что мать ничего об этом не знает.
– Мама, а как ты узнала?
– Я люблю тебя, моя дорогая девочка…