– Садись! – скомандовала я.
Она стояла, обняв себя руками и издавая короткие жалобные звуки, похожие на стоны.
Я выскочила из машины, обежала вокруг и насильно впихнула Марси на переднее сиденье. Она опустила голову к коленям и начала часто дышать.
– Меня… сейчас… стошнит…
– Что ты здесь делаешь?
Она продолжала хватать ртом воздух.
Я села за руль и нажала на педаль газа, не имея ни малейшего желания задерживаться в этом проклятом районе еще хоть пару секунд.
– Мобильник у тебя есть?
Марси издала такой звук, как будто что-то попало ей не в то горло.
– Мы немного торопимся, если ты не заметила, – сказала я чуть более резко, чем хотела.
Теперь я в полной мере осознала, кого именно подобрала на дороге. Дочь Хэнка. Свою сестру, если уж быть совсем откровенной с самой собой. Свою лживую, склонную к предательству и совершенно невменяемую в данный момент сестру.
– Так есть у тебя телефон? Да или нет?!
Марси дернула головой, но непонятно было, означает ли это согласие или отрицание.
– Ты, наверно, очень злишься, что я украла ожерелье, – проговорила она, с трудом преодолевая икоту. – Мой отец обманул меня. Он заставил меня поверить, что это такой розыгрыш, в котором мы участвуем сообща. Я оставила записку тебе на подушке в ту ночь, чтобы напугать тебя: «Тебе угрожает опасность». Папа наложил на меня какие-то там чары, и поэтому ты не видела, как я пробралась к тебе. А еще он что-то такое сделал с чернилами, чтобы они исчезли сразу после того, как ты прочтешь записку. Я думала, это будет весело! Мне просто хотелось посмотреть, как ты будешь разгадывать эту загадку. Я не думала… Просто делала все, что говорил папа. Как будто… как будто он управлял мной.
– Послушай меня, Марси, – сказала я твердо. – Я собираюсь немедленно убраться отсюда. И если у тебя есть с собой телефон, то он мне нужен прямо сейчас!
Трясущимися руками Марси открыла свою сумочку, порылась внутри и вытащила мобильник.
– Он меня дурачил, – произнесла она, из глаз у нее безостановочно лились слезы. – Я думала, он же мой отец. Я же думала, что он любит меня! Если это что-то меняет, я не отдала ему ожерелье! Я только собиралась отдать. Принесла его сегодня вечером к нему на склад, как он просил. Но потом… в конце… когда я увидела эту девушку в клетке… – она захлебнулась слезами.
Я не хотела чувствовать к Марси ничего, даже отдаленно напоминающее сочувствие. Мне не нравилось, что она сидит в этой машине, и все тут. Мне не хотелось, чтобы она рассчитывала на меня, и наоборот. Я не хотела никакой связи между нами, никакой, ни в каком виде! И все-таки мне пришлось признать, что все вышеперечисленное имело место. И с этим ничего нельзя было поделать.