Он издал приглушенный стон и притянул меня ближе, увеличивая давление на мой рот.
Каждый удар, толчок и скольжение его языка казались созданными для того, чтобы устранить мою отчужденность, заставляя меня сосредотачиваться на ощущении его близости, а не на причинах, по которым я там оказалась. Его рука массировала мою шею, так легко заставляя меня откинуть голову назад и позволить его руке поддерживать меня.
Его поцелуй еще более углубился, становясь все более интенсивным, пока я не начала чувствовать головокружение. Потребность росла внутри меня, не считаясь с моими подозрениями. Я просто хотела немного завестись, но пульсация, все более увеличивающая темп внизу живота, не была равнодушной. Возможно, это было и хорошо.
В таком случае не было возможности, что он мог подумать, будто я не хочу его, не с тем, как я не могла остановить себя от того, чтобы прижиматься ближе и стонать от грубой восхитительности его поцелуя.
Его руки почти сокрушили меня, когда я двинула свои губы вниз к его челюсти, а затем к горлу. Я не могла справиться с этим; его кожа была не похожа ни на что другое, что я когда — либо чувствовала. Такая гладкая и шелковистая, в таком контрасте по отношению к твердым, сокращающимся мышцам, которые она покрывала.
С теми слоями одежды, что покрывали его, я могла видеть только крошечные участки его лица и шеи. Будь он голым, останется ли его кожа такой же невероятной по всему его телу? Сохранит ли ту же соблазнительную гибкость на его руках, груди, животе — и ниже?
От этой мысли пульсация внизу живота начала расти, пока не превратилась в гонг. Так, будто он почувствовал это, Рафаэль рывком усадил меня к себе на колени, упираясь большой, горячей выпуклостью в штанах прямо к источнику требовательной боли. Даже пояс для оружия, тыкающий меня в бедро, не мог отвлечь меня от той бомбы ощущений, которую это принесло, особенно учитывая то, что трясущийся экипаж обеспечивал достаточное трение, чтобы подлить бензина в пламя моего желания. Я была столь поглощена взрывом потребности, что не замечала, как он задирает мою юбку, до тех пор, пока она не оказалась выше моих бедер.
О, дерьмо. В спешке я позволила этому выйти из — под контроля.
— Рафаэль, — выдавила я. — Подожди.
Его рука опустилась с моего бедра, но он откинулся назад, все еще прижимая меня к себе другой рукой. Я даже не была больше на скамье: вместо уютного сиденья мое тело полностью находилось на нем.
Я сделала забитый вдох, когда он начал расстегивать свой жилет, а затем и рубашку, открывая для меня дюйм дюймом то, что его кожа столь же великолепна, как я и представляла.