Рассказывая об этом, Доброскок не мог знать обстоятельств рокового покушения на Столыпина, которое совершится через год и десять месяцев. А между тем сценарии поразительным образом совпадают. Секретный агент Департамента полиции, причастный, в то же время, к организации революционеров-террористов, получает от своего куратора из охранки оружие и доступ в театр именно в тот вечер, когда на спектакле должен присутствовать премьер-министр. Далее ничто не мешает ему подойти к Столыпину, который, к слову сказать, никогда не пользовался услугами телохранителей, и разрядить в него револьвер. Именно так всё произошло 1 сентября 1911 года в Киеве. Пропуск в театр, где на торжественном представлении «Сказки о царе Салтане» присутствовали Николай II и Столыпин, выдал секретному агенту Аленскому (конспиративный псевдоним Дмитрия Богрова) начальник Киевского охранного отделения подполковник Н. Н. Кулябко. Кулябко – верный пёс Курлова, не смевший, как и Карпов, шагу шагнуть без санкции патрона. Богров – двойной агент, работавший, как и Петров, то ли на революцию, то ли на полицию. В дополнение сходства – одинаковое оружие: браунинг. Трудно представить себе, что это всё случайные совпадения. Значит, осенью 1909 года в Петербурге Петров и связанные с ним лица репетировали действо, которое совершилось потом в Киеве. В первом случае не удалось, а во втором сработало… Кто задумал сценарий, кто руководил репетицией? После выстрела в Киевской опере носились слухи о причастности к покушению Курлова. Якобы «вечный зам» решил направить смертоносную энергию двойных агентов-убийц против своего начальника. Доказать, конечно, ничего не удалось, хотя председатель сенатской следственной комиссии Трусевич очень старался. В отношении Курлова следствие было прекращено по личному распоряжению государя. Осуждён был – за непринятие должных мер к обеспечению безопасности главы правительства – один подполковник Кулябко. Он отсидел четыре месяца, после чего вынужден был из жандармов переквалифицироваться в торговцы швейными машинками.
Как и его киевскому коллеге, полковнику Карпову не повезло – только заплатил он за ошибку не четырьмя месяцами тюрьмы, а жизнью. Не разгадал он своего секретного сотрудника. Петров, безусловно, вёл непростую игру. Не исключено, что он перешёл-таки на сторону Герасимова и отправил Карпова на тот свет не без санкции «Чёрного визиря». Нравы, царившие в среде высшей бюрократии Российской империи, делают такое предположение вполне вероятным. А правды обо всём этом не узнает никто никогда. Петров был пойман, осуждён и казнён так скоро, что даже у сотрудников Департамента полиции возникли подозрения: прячут концы в воду. Это и понятно: в серьёзном расследовании обстоятельств гибели полковника Карпова не был заинтересован никто. Нет человека – нет проблемы. Точно так же и Богров был поспешно осуждён и повешен через две недели после выстрелов в Киевской опере, унеся с собой тайну смерти Петра Аркадьевича Столыпина.