Блювштейн – фамилия мужа, кажется, третьего. Софья – имя, которое она сама себе придумала. Почему Софья? Непонятно. Можно, пожалуй, отметить, что это имя в русской истории носили женщины непростые. Софья Палеолог, супруга Ивана III (тоже, кстати, от рождения именовавшаяся по-другому – Зоя), пересадившая на русскую почву традиции последней византийской императорской династии, а на московский герб – царьградского двуглавого орла. Царевна Софья Алексеевна, соперница Петра Великого и первая женщина-правительница Российского государства. Как не вспомнить и Софью Перовскую… Но эта подвижница революционного террора, сочетавшая ангельскую внешность с железной непреклонностью смертницы, вписала себя в историю цареубийством 1 марта 1881 года, когда имя Софьи Блювштейн уже фигурировало в полицейских протоколах. Вообще говоря, Софья по-гречески значит «хитроумие» (обычно переводят как «мудрость», но это неточно). Великомученица Софья – мать святых сестёр Веры, Надежды и Любови; то есть, иносказательно – родоначальница трёх главных христианских добродетелей. В русской литературе все Софьи, Сони и Сонечки – нежные, но твёрдые, привлекательные и своевольные девушки; в их судьбах лиризм соединён с трагизмом. Так или иначе, наша героиня выбрала себе имя очень точно. Золотая Ручка, великая мошенница и королева криминала, обязательно должна быть Сонькой, как, скажем, предводительница матросов-анархистов времён Гражданской войны могла именоваться только Марусей, и никак иначе.
Ещё одна особенность мифического образа Золотой Ручки. Все биографические легенды сходятся на том, что слава звезды преступного мира пришла к ней в Петербурге. Сюда она якобы приехала в начале 1870-х годов из Одессы, и здесь совершила разные из ряда вон выходящие криминальные подвиги. Скажем сразу: никакими документами эта версия не подтверждается. Правда, большая часть архивов Петербургской полиции и окружного суда, в которых можно было бы отыскать истину, погибла во время Февральской революции. Но ни в криминальной хронике тогдашних столичных газет, ни в отчётах градоначальника нигде не упоминается имя Софьи Блювштейн, или какое-либо иное имя, которое могло принадлежать ей. Знаменитый И. Д. Путилин, возглавлявший Петербургское сыскное отделение с середины шестидесятых годов до конца семидесятых, тоже ни словом не обмолвился о ней в своих мемуарах.
Робин Гуд в юбке с турнюром
Только бытописатель девиантного Петербурга Владимир Михневич, не называя имён, упоминает о некоей «элегантной даме еврейского происхождения, обладавшей „золотыми ручками“», которая была «виновницей одной из цветущих эпох карманного воровства на железнодорожных станциях и в других публичных местах». По словам Коломенского Кандида (таков был газетный псевдоним Михневича), сия дама «не имела среди своей братии соперников в искусстве отрезывания саквояжей и вытаскивания бумажников» и «была основательницей целой школы „карманной выгрузки“, организовала правильную шайку карманников, действовавших под её руководством, по её инструкциям и указаниям». Если речь здесь идёт действительно о Софье Блювштейн, то её смело можно назвать создательницей одного из первых организованных преступных сообществ в Петербурге, да и вообще в России. «Сама она, – продолжает Михневич, – выходила на „работу“ только в чрезвычайных случаях, когда предвидилась значительная добыча… Например, у одного благочестивого купца, во время проезда его с богомолья, из Колпина в Петербург, в вагоне, когда он чуть-чуть вздремнул, члены ассоциации вышеупомянутой „золотой ручки“ вырезали, вместе с карманом, бумажник, вмещавший в себе тридцать тысяч денег и ценных бумаг».