– Согласен, но только им одним известно, чего им это стоит. Постепенно появляются острые углы, которые не всегда удается обойти. От состояния любовного опьянения не остается и следа, появляется трезвый взгляд на мир, а в некогда любимом человеке становятся заметными различные недостатки и дурные привычки.
– А как же притирка? Как же общность судьбы? Ведь когда сходятся двое, то две отдельные жизни сливаются в одну.
– Ты забыла сказать о том, что общность судьбы – это исключение из общих правил.
Я тяжело вздохнула, подумала о том, что Феликс действительно прав, и с грустью посмотрела, как он снова наливает себе водки.
– Так почему же ты все-таки пьешь? – поинтересовалась я снова.
– Потому, что я не миллионер и не миллиардер, – рассмеялся Феликс. – Девушек мало интересуют практикующие хирурги. В наше время все обесценилось. Дамы рыщут в поисках всевозможных эстрадных, спортивных и телевизионных звезд, крупных бизнесменов, нефтяных магнатов и даже представителей мафиозных структур. Для того чтобы встретить миллионера, не обязательно быть миллионершей. Богатеи женятся на своих сотрудницах, секретаршах и даже на няньках и домработницах.
– Феликс, ну что ты завелся? Прекрати. У тебя же такая благородная и нужная людям профессия. Что с тобой произошло?
– Благородная и нужная людям профессия! – рассмеялся Феликс.
– Не вижу ничего смешного.
– А если бы я тебя в пансионате встретил и сказал, что я врач-хирург, не стал бы обещать тебе фейерверк и частный самолет, ты бы поехала ко мне?
– Поехала бы, – чуть слышно ответила я.
– Поехала?
– Да. Ты очень интересный, обаятельный и умный человек. Тем более мне с детства нравились мужчины-врачи.
– Неужели?
– Только ты не подумай ничего плохого. Когда я была ребенком, мне нравились их белые халаты, а когда я выросла, они стали нравиться мне как МУЖЧИНЫ. Во врачах есть какое-то необъяснимое благородство.
Неожиданно Феликс поднял брови и внимательно посмотрел в мои глаза.
– Ты мне хочешь что-то рассказать?
– Я не спас сына одного криминального авторитета, – глухо сказал Феликс.
– А ты мог его спасти?
– В том-то и дело, что нет. – Лицо мужчины исказила гримаса боли.
– Тогда какие к тебе претензии?
– Убитый горем отец не хочет меня слушать.
– Как это не хочет?
– Он считает меня убийцей.
– Он что, думает, будто ты сознательно убил его сына?
– Совсем нет. Он просто считает, что парня можно было спасти, а я не постарался в полную силу. Но как я могу не постараться? Я что, сам себе враг?! Это же мой профессиональный долг! Просто уже ничего нельзя было сделать. Как только парня положили на операционный стол, я сразу сказал, что шансов никаких нет. Юноша был напичкан наркотиками. Мало того что он попал в аварию, так у него еще была передозировка.