— Господи помилуй, дитя! Можно подумать, я — голодная кошка, а она — воробьиха с дрожащими крылышками и горящими глазками и готова заклевать меня просто потому, что мне случилось оказаться возле ее гнезда. Нет, дитя, если тебе нравится задыхаться в отвратительной, тесной комнате, учиться, когда нет ничего хорошего в этой учебе, вместо того, чтобы кататься в телеге Джоба Донкина, это твое дело, не мое. Она — маленькая лисичка, правда? — Бетти улыбнулась мисс Эйр, заканчивая свою речь. Но бедная гувернантка не увидела ничего смешного в этой шутке, а сравнение Молли с воробьихой не достигло цели. Она была чуткой и добросовестной и по домашнему опыту знала недостатки неуправляемого характера. Поэтому она стала упрекать Молли за то, что та дала выход своим чувствам, и девочка подумала, что тяжело, когда тебя обвиняют за то, что ты справедливо возмутилась против Бетти. Но все же, это были лишь небольшие обиды очень счастливого детства.
Глава IV
Соседи мистера Гибсона
Молли выросла среди этих спокойных людей, и вела безмятежную, однообразную жизнь. До того, как ей исполнилось семнадцать, с ней не произошло никаких значительных событий, кроме того, о котором уже упоминалось — ее оставили в Тауэрс. Позже, она стала одной из попечительниц школы, но никогда больше не ездила на ежегодный праздник в роскошный дом. Для того чтобы избегать подобных визитов, было легко найти предлог. У Молли остались не слишком приятные воспоминания о том дне, хотя она часто думала о том, как бы ей хотелось снова посмотреть на парк.
Леди Агнес была замужем, и в доме оставалась только леди Харриет. Лорд Холлингфорд, старший сын, потерял жену и проводил много времени в Тауэрс с тех пор, как овдовел. Это был высокий, неуклюжий мужчина, считалось, что он такой же гордый, как и его мать, графиня, но на самом деле он просто не знал, что говорить людям, чьи повседневные привычки и интересы так отличались от его собственных, и при встрече с ними обычно робко и вяло произносил банальности. Он, вероятно, был бы очень признателен за пособие по светской беседе и старательно заучил бы все фразы. Он часто завидовал беглости речи своего словоохотливого отца, который получал удовольствие от разговоров и совершенно не осознавал бессвязности своих речей. Но из-за свойственной ему сдержанности и робости, лорд Холлингфорд не пользовался признанием, хотя его сердце было добрым, простодушие — безмерным, а его научные знания — достаточно обширными, чтобы составить ему репутацию среди ученых мужей в Европейской республике.