— Разумеется, вы не можете тотчас же бросить школу, Клэр. Свадьба не может состояться до Рождества, но это и к лучшему. Мы все приедем в Тауэрс, а для детей поездка в Эшком и присутствие на вашей свадьбе станут прекрасным развлечением.
— Я думаю… я боюсь… я полагаю, мистер Гибсон не захочет так долго ждать. Мужчины ужасно нетерпеливы в таких случаях.
— О, чепуха! Лорд Камнор рекомендовал вас своим арендаторам, и я уверена, ему бы не хотелось причинять им неудобство. Мистер Гибсон тотчас же это поймет. Он разумный человек, иначе он бы не был нашим семейным доктором. Что вы собираетесь делать с вашей маленькой девочкой? Вы уже все уладили?
— Нет. Вчера у меня было слишком мало времени, а в волнении так трудно думать обо всем. Синтии почти восемнадцать, она уже достаточно взрослая, чтобы пойти в гувернантки, если он пожелает, но я не думаю, что такое произойдет. Он такой щедрый и добрый.
— Что ж! Сегодня я должна дать вам время устроить свои дела. Не тратьте его на сентиментальности, вы слишком стары для этого. Придите к взаимопониманию, в конце концов, это ради вашего же счастья.
Поэтому они пришли к взаимопониманию в двух вопросах. К своему ужасу миссис Киркпатрик поняла, что мистер Гибсон не больше леди Камнор помышлял о том, чтобы нарушить обещание, данное ею родителям учениц. Хотя он находился в ужасном затруднении, не зная, что станет с Молли, пока она не окажется под защитой его новой жены в своем доме, и хотя домашние неурядицы с каждым днем беспокоили его все больше и больше, он был слишком благороден, чтобы думать о том, как убедить миссис Киркпатрик оставить школу на неделю раньше срока. Он даже не представлял, как легко ему было бы убедить ее в этом. Всеми своими обворожительными уловками она заставила его с нетерпением ожидать свадьбы на Михайлов день.
— Я едва могу передать, какое утешение и облегчение я почувствую, Гиацинта, когда вы станете моей женой, хозяйкой моего дома, матерью и защитницей бедной, маленькой Молли. Но мне бы не хотелось мешать вашим прежним обязательствам перед обществом. Это было бы несправедливо.
— Благодарю вас, мой дорогой. Как вы добры! Многие мужчины думают только о своих желаниях и интересах! Я уверена, родители моих дорогих учениц будут восхищаться вами, будут очень удивлены тем, как вы уважаете их интересы.
— Тогда не рассказывайте им об этом. Я терпеть не могу, когда мною восхищаются. Почему бы вам не сказать, что это именно вы не желаете оставлять школу, пока они ищут другую учительницу?
— Потому что это не так, — осмелилась признаться Клэр. — Я очень хочу сделать вас счастливым. Я хочу сделать ваш дом местом отдыха и уюта для вас. И я так хочу заботиться о вашей милой Молли, я надеюсь, так и будет, когда я стану ее матерью. Я не хочу приписывать себе достоинства, которых у меня нет. Если бы я говорила за себя, я бы сказала: — «Прощайте, найдите школу для своих дочерей к Михайлову дню, поскольку с этого дня я должна уехать и составить счастье других людей». Мне невыносимо думать о ваших долгих поездках в ноябре — вы ночью приезжаете домой промокший, а позаботиться о вас некому. О, если бы вы предоставили это мне, я бы посоветовала родителям не доверять своих дочерей той, чье сердце будет занято. Хотя я не смогла согласиться на любое время до Михайлова дня — это было бы несправедливо и неправильно, и я уверена, вы бы не стали убеждать меня — вы так добры.