Я с большим любопытством следил за этими опытами. Капитан Немо занимался ими с истинной страстью. Я не раз задавал себе вопрос: с какой целью производит он эти наблюдения? Чтобы принести пользу человечеству? Это невероятно, потому что не сегодня-завтра труды его должны погибнуть вместе с ним в неизвестном море. Быть может, он передаст мне все добытые им результаты?.. Тогда следовало допустить, что моему подневольному путешествию настанет конец, а этого-то и не предвиделось.
Утром 15 января капитан Немо, разгуливая со мной по палубе, обратился ко мне с вопросом: знаю ли я о различиях плотности морской воды.
Я ответил отрицательно.
— Мною произведены наблюдения, — заявил он, — и я ручаюсь за их точность.
— Эти наблюдения весьма интересны, — ответил я, — но «Наутилус» совсем отдельный мир, и тайны его ученых никогда не дойдут до земли.
— Вы правы, господин профессор, — сказал он после нескольких минут размышления, — это отдельный мир. Для Земли он — одна из планет, обращающаяся вместе с нею вокруг Солнца. Да, она никогда не узнает о трудах ученых на Сатурне и Юпитере. Но так как случай связал наши существования, то я могу сообщить вам результаты наших наблюдений.
— Я вас слушаю, капитан.
— Что морская вода плотнее пресной, это, конечно, вам известно, но эта плотность изменяется. Если мы плотность пресной воды примем за единицу, то плотность воды Атлантического океана равна будет одной целой двадцати восьми тысячным, а воды Тихого океана равна одной целой двадцати шести тысячным, и для воды Средиземного моря равна одной целой тридцати тысячным.
«А, — подумал я, — он опускался и в Средиземное море».
— Для вод Ионического моря, — продолжал капитан, — их плотность — одна целая восемнадцать тысячных, а для Адриатического моря равна одной целой двадцати девяти тысячным.
Ясно, что «Наутилус» не избегал европейских морей, и у меня мелькнула надежда, что он привезет нас, может быть и скоро, к более цивилизованным континентам. Несомненно, что Нед Ленд с большим удовольствием выслушает мое сообщение об этом.
В течение нескольких дней мы занимались производством различных опытов по определению солености морских вод на разных глубинах, их электризации, цвета и прозрачности, причем капитан Немо выказал замечательную наблюдательность.
Затем прошло несколько дней, в течение которых я его не видел и снова оставался одиноким.
16 января «Наутилус» остановился и, казалось, уснул на глубине нескольких метров. Электрические аппараты не действовали, винт не работал, а судно было предоставлено на произвол течения. Я был уверен, что экипаж занимается внутренними исправлениями, необходимыми для восстановления изумительной скорости хода судна.