— Это ты, — проговорил я, — это ты?
— Я самый, — ответил Консель, — я весь в вашем распоряжении.
— Ты был выброшен в воду вместе со мной, в то время когда фрегат получил удар?
— Нет, но как ваш слуга я последовал за вами.
Честный слуга считал это своей обязанностью.
— Что с фрегатом? — спросил я.
— С фрегатом, — повторил Консель, поворачиваясь на спину, — господин может более не рассчитывать на него.
— Что ты говоришь?
— Я говорю, что в тот момент, когда я бросился в море, я слышал, как матросы кричали: винт и руль разбиты.
— Разбиты?
— Да, вероятно, разломаны зубом этого гиганта. Я полагаю, что это первое крушение, которое пришлось испытать «Аврааму Линкольну». Но, на наше несчастье, фрегат теперь — жертва волн.
— Тогда мы погибли!
— Очень возможно, — ответил совершенно спокойно Консель. — Но во всяком случае, в нашем распоряжении несколько часов, а в это время многое можно сделать.
Невозмутимое хладнокровие Конселя меня ободрило. Я стал напрягать последние силы и плыл быстро, но главным образом из-за намокшей одежды, которая стесняла движения, меня тянуло ко дну, как свинцовое ядро; я вскоре сильно утомился и еле-еле мог держаться на воде. Это не ускользнуло от внимания Конселя.
— Господин мой хорошо сделал бы, если бы позволил разрезать себе одежду, — сказал Консель.
Он пропустил карманный нож под мою одежду, одним взмахом распорол ее сверху донизу и помог мне освободиться от нее.
В свою очередь и я помог Конселю сбросить одежду, и мы поплыли рядом.
Тем не менее положение было ужасно. Наше исчезновение не было замечено на фрегате; но будь оно даже замечено, фрегат никоим образом не мог бы, потеряв руль, подойти к нам против ветра. Можно было рассчитывать разве на шлюпку.
Консель весьма спокойно обсудил положение и на этом основании составил план действий. Удивительная натура! Этот флегматик был точно у себя дома.
Так как наше спасение зависело исключительно от встречи с одной из шлюпок, спущенных с «Авраама Линкольна», то мы должны были стараться возможно дольше держаться на воде. Мы решили экономить наши общие силы и прибегли к такому способу, чтобы один из нас лежал на спине, скрестив руки и ноги, другой плыл, подталкивая его вперед. Мы чередовались каждые десять минут и, таким образом, имея отдых, могли рассчитывать не только держаться на воде, но и плыть в продолжение нескольких часов, а то и до утра.
Ничтожный шанс! Но надежду трудно исторгнуть из человеческого сердца! Притом же нас было двое. Наконец, я утверждаю — хотя это и должно показаться невероятным, — что, если бы я и захотел отбросить эту иллюзию, то есть если бы захотел отчаяться, я бы этого не мог сделать.