Исследования определили на земном шаре направление пяти главных течений: одно — на севере Атлантического океана, второе — на юге Атлантики, третье — на севере Тихого океана, четвертое — на юге его и пятое — на юге Индийского океана. Весьма вероятно, что существовало и шестое течение в северной части Индийского океана, когда моря Бенгальское, Аральское и большие озера Средней Азии составляли одно сплошное море.
И вот одно из этих течений проходило в пункте, на который я поставил палец, — это было Куросио японцев, иначе Черная река, которая, выходя из Бенгальского залива, где ее воды нагревали перпендикулярные лучи тропического солнца, прорезывала Малаккский пролив, огибала берег Азии, затем направлялась по кривой в северном Тихом океане до Алеутских островов, унося с собой стволы камфорного и других деревьев. Воды этой реки резко отличались цветом чистого индиго от вод океана. По этому течению и должен был плыть «Наутилус». Я следил за ним взором, видел его теряющимся среди необозримого пространства вод Тихого океана и чувствовал, как оно влечет меня вместе с собою; в эту минуту Нед Ленд и Консель появились в дверях салона. Они стояли неподвижно в изумлении при виде собранных в этом зале чудес.
— Где мы, где мы?! — вскрикнул канадец. — В Квебекском музее?
— Прошу извинить, — ответил Консель, — это скорее Соммерарский отель.
— Друзья мои, — обратился я к ним, приглашая их жестом войти, — вы не в Канаде, так же как не во Франции, а на судне «Наутилус» и на глубине пятидесяти метров от поверхности воды.
— Так как господин это утверждает, то приходится ему верить, — ответил Консель, — но, говоря откровенно, этот салон изумляет даже такого фламандца, как я.
— Изумляйся, мой друг, и смотри, так как для такого классификатора, как ты, здесь отыщется много работы.
Поощрять Конселя не приходилось. Добрый малый, облокачиваясь на витрины, стал читать самому себе лекцию по естественной истории; слышались слова: класс брюхоногих, семейство трубирогов, род парцеленны, вид мадагаскарской цирпеи и так далее.
Нед Ленд, не особенно интересуясь конхиологией, расспрашивал о моем свидании с капитаном Немо. Узнал ли я, кто он такой, откуда и куда он направлялся, будет ли еще глубже опускаться судно — он мне задавал эти и еще тысячу вопросов, на которые я не успевал отвечать.
Я сообщил ему все, что знал или, вернее, чего не знал, и, в свою очередь, поинтересовался, что он видел и слышал.
— Ничего не видел и не слышал, — ответил канадец. — Не видел даже ни одного человека из экипажа. Быть может, и он сам электрический.