Только теперь я сообразил, куда исчез мой друг. Несколько сотен человек смотрели на осажденный дом и не замечали странной мелочи, но для Шерлока Холмса она оказалась деталью, от которой зависит чья-то жизнь.
Вдруг толпа загудела. Люди подняли головы, но взгляды их устремились не на чердак, а на крышу здания: из задней трубы струилась тонкая белая полоска дыма. В этот момент в оконное стекло дома на нашей стороне улицы врезалась пуля. Она просвистела возле самых ворот, в каких-нибудь двух футах от места, где мы стояли. Нотт-Бауэр подтолкнул меня, и мы, пригнувшись, бросились на другую сторону Сидней-стрит к мертвой зоне. Когда под непрекращающийся грохот пальбы мы поворачивали за угол, чтобы попасть на задворки домов Мартина, меня встревожил крик, донесшийся из первого этажа «Восходящего солнца»: «Вон они! Давай еще! Пускай получают!»
Подняв голову, я увидел, что в угловом окне мелькнула тень. Толпа заревела еще возбужденнее. В оконный проем влетело несколько пуль, но через секунду был отдан приказ приостановить стрельбу, чтобы мы не пострадали. Впоследствии кто-то сказал, будто патроны, рикошетом отскочившие от стены, убили двух журналистов. Говорили также, что в доме номер 100 укрываются восемь бандитов и с ними их женщины. Один из зрителей пустил слух о перестрелке внутри здания. Никто ничего толком не знал.
Тут я оглянулся и увидел новое облако дыма, клубящееся над цитаделью анархистов. Толпа замерла в боязливом ожидании. «Неужели дом загорелся? — спросил я себя. — Вероятно, его подожгли сами осажденные в последнем бешеном порыве ненависти? Нет, они продолжают отстреливаться и, скорее всего, даже не подозревают о том, что происходит этажом выше». Ненадолго выглянув на улицу, я увидел в чердачном окне яркий всполох огня, который тут же притух и сменился тлением. Разгорающийся пожар словно пытался отвлечь внимание зрителей от поединка, который вели между собой солдатские винтовки и пистолеты анархистов.
Прежде чем повернуть за угол, противоположный «Восходящему солнцу», и выйти в проулок позади построек, мы тщательно осмотрелись по сторонам. Чердак снова осветился яркой вспышкой пламени. Вскрикнули люди: в оконце показался силуэт человека. Насколько я мог различить, он поднимал или тянул какой-то предмет, который исчез, едва огонь утих. В моем сознании сразу же отпечатался четкий профиль — потому, возможно, что именно его я и ожидал увидеть. Действительно ли это был Холмс? Если да, то спасется ли мой друг из горящего здания?
Мы пробирались задворками доходных домов, я шел впереди, капитан — за мной. Неряшливое нагромождение закутков и сарайчиков позволяло найти множество мест для укрытия. Тут и там прохаживались полицейские в неприметной гражданской одежде, с дробовиками и охотничьими винтовками, спешно позаимствованными у оружейного мастера в Уайтчепеле. Переодетые стражи закона так напоминали анархистов, что я подивился, как это ни один из них еще не подстрелил другого. Встретив наконец инспектора в форменном мундире, я обратился к нему: