Боу улыбнулась, и в этой улыбке было все, на что Гарет надеялся, и даже больше. Он заключил ее в объятия, поцеловал, и одного прикосновения к ее губам хватило, чтобы разжечь в его крови пожар, который едва не выжег рассудок.
Как бы ему ни хотелось овладеть ею прямо тут, на конюшне, Гарет вовремя напомнил себе о том, что если Лео застигнет их с Боу за столь неподобающим занятием, то и вправду убьет.
– Какие будут предложения? Оставим Монти отдыхать и отправимся в дом ждать вердикта?
Боу допила вторую чашку чаю и поставила на блюдце. Внизу, под лестницей, послышалась обычная возня слуг – день начинался.
Сэндисон пил чай; она неотрывно на него смотрела. Изящная фарфоровая чашка казалась несоразмерно маленькой в его руке. Как та детская игрушка. Гулливер в стране лилипутов.
– Какую версию событий ты им предложила? – спросил Сэндисон, отставив чашку в сторону.
Боу заерзала в кресле.
– Родителям я рассказала все как было. С Лео не разговаривала. Он приехал только вчера после ужина и, демонстративно не замечая меня, поднялся к отцу.
Сэндисон кивнул. Он, похоже, не удивился.
– И как?
– Никак, – с исчерпывающей прямотой заявила Боу. – Говорила я сбивчиво и не слишком убедительно.
– И они не верят ни одному твоему слову.
Боу покачала головой. Увы, красноречием она никогда не отличалась. Впрочем, врать тоже никогда не умела, хорошо это или плохо.
– Мама на моей стороне, а что до отца, так он что угодно вывернет наизнанку, лишь бы вышло ему на руку. Знать бы только, чего он хочет.
– Так думаешь, что твой отец тоже хочет меня убить?
– Он еще не решил.
– Ну что же, на большее я не мог и надеяться.
– Вот именно, – сказала Боу. Хорошо, что хоть Сэндисон понимает ее с полуслова.
– Не удивляйся, но, хоть я и не пронырливый политикан, как некоторые, и не записной острослов, однако кое-что мне в наследство досталось, а как умеет убеждать мой отец, знают все. Меня, как младшего, с детства готовили к тому, что мне придется самому устраиваться в жизни. А в чем еще может преуспеть младший сын графа, как не на политическом поприще? Об интригах и коварстве я знаю все.
– Выходит, ты знаешь, чего ждать от моей семьи?
Сэндисон покачал головой.
– Понятия не имею. Единственное, что я знаю, – это то, что они постараются использовать меня, не делая скидок. Я должен быть осторожен, очень осторожен с ними всеми. Особенно с ее светлостью, которая, да простятся мне мои слова, на сегодняшний день пугает меня больше остальных.
– Мама уж точно не хочет твоей смерти, – возразила Боу, подлив себе еще чаю. – Ей не терпится приступить к подготовке свадьбы. Думаю, она даже заставила отца подать прошение о лицензии, чтобы мы могли пожениться прямо тут, в Дареме, без предварительного оглашения.