Энн опустилась на стул около туалетного столика. Последние несколько недель она чувствовала, что матери все больше и больше не нравится сложившаяся ситуация.
— Мама, ты не должна ему говорить! Предоставь это мне!
— Ты говоришь это чуть ли не каждый день в течение всего последнего месяца.
— Утром я пыталась объяснить все Полу, но он не стал меня слушать. Если сегодня вечером мне представится возможность…
Анжела вздохнула и пошла к двери.
— Хорошо. Я предоставляю тебе самой рассказать ему все… Но делай это побыстрее. Иначе будет только хуже и больнее.
Облегченно вздохнув, Энн быстро оделась. Она решила поехать к Полу не с родителями, а в одиночку.
Все комнаты в Хэмпстед Мьюз были залиты светом. Повсюду была масса букетов золотистых хризантем, на их фоне пылали разноцветные георгины. Шатер на лужайке за домом был преобразован в райский сад: внутри шатра оказалась большая яблоня. Оркестр уже был на месте. Одетые в свободные зеленые плащи, оркестранты сливались с окружающей природой.
Никого из гостей еще не было. В белом струящемся платье с распущенными белокурыми волосами, Энн скользила среди лиственных гирлянд и зелени, как лесная нимфа. Она оглядела шатер и решила, что нужно положить на серебристозеленую скатерть несколько роз. Энн вышла в сад увидела куст с алыми бутонами. Она стремительно протянула к ним руку и тут же с восклицанием ее отдернула, уколовшись острым шипом.
— Поделом вам. Вы этого добивались.
Оглянувшись, она увидела Пола. В строгом черном смокинге он выглядел еще более неприступным, чем когда небритый, в халате шагал по комнате, диктуя свою пьесу.
— Мне показалось, что нужно еще немного цветов, — объяснила она. — Посмотрите на эту розу, какая она прекрасная.
Не отрывая глаз от Энн, Пол сорвал белую розу.
— Приколите эту к платью, Энн. Она похожа на вас!
Она, покраснев, взяла цветок и приколола на грудь. Из дома донесся какой-то крик, и они разом вздрогнули.
— Лучше вам прикрепить розу куда-нибудь еще. Это будет безопаснее.
— Я не хочу безопасности!
С этими словами она кинулась со всех ног в дом.
Гости съезжались почти одновременно. К девяти часам вечер был в разгаре, столы быстро пустели, а положенный поверх лужайки паркет гудел под ногами танцующих.
Энн любовалась матерью и отцом, засмотрелась на Сирину в окружении толпы поклонников. Через эту толпу пробирался Пол, и Энн вжалась в тень, мучительно стараясь подавить вспышку ревности, когда он обнял актрису и повел ее танцевать. Энн сердито отвернулась и чуть не столкнулась с Десмондом.
— Энн, я искал тебя. Пойдем, потанцуем.