Она закрыла лицо руками… До нее вдруг дошло, что он все знает.
– Она убирала в доме этой женщины. И видела меня в лифте… А потом мне стали приходить записки, смысл которых мне был неясен… Я поняла, что это она… Я ждала ее, понимаешь? Ждала все эти годы. Вероятно, она искала меня, а я – ее. И нашла ее в Афинах! Она бедствовала, ей были нужны деньги… Я чуть не умерла от страха, когда ты привел ее в наш дом…
И Нина, захлебываясь в рыданиях, начала рассказывать о том, что было потом, когда она отправила Виктора в Грецию…
Арман слушал не перебивая, а когда она закончила, вздохнул и сказал, что хочет выпить.
– Пойдем на кухню, думаю, что и тебе будет интересно узнать кое-что… – сказал он, как ей показалось, каким-то отстраненным тоном, как чужой.
– Хорошо, пойдем…
– Боюсь, как бы Соланж не проснулась… Согласись, все это не для посторонних ушей.
Марокко, 2010 г.
– У Марии Арефьевой, женщины, у которой ты работала, был роман с Крестьяниновым задолго до того, как они повстречались второй раз, – рассказывал Бертран мне, вернувшись из Москвы.
Ксения уже уехала в Афины, и в доме мы были одни. Мы пили с ним метаксу, закусывая лимоном и маслинами, и мне все никак не верилось, что все страшное, что преследовало меня последние три года, осталось в прошлом.
– Он сам рассказал нам всю эту историю. И от него Маша родила сына. Но поскольку тогда она уже была замужем за неким Казанцевым и все документы у нее были тоже на эту фамилию, она и сына записала как Александр Казанцев. Так ребенок Крестьянинова стал носить фамилию Казанцев. С Казанцевым они прожили несколько месяцев, разбежались, а фамилия осталась. У Маши сохранились хорошие отношения с бывшей свекровью, которая, зная прекрасно, от кого ребенок, предложила ей понянчить мальчика, пока Маша занимается своим бизнесом. Женщина привыкла к Саше и воспитывала его как собственного внука. Из-за этого у нее вконец испортились отношения с собственным сыном, который к тому времени уже создал другую семью… Бабушка умерла, и Сашу определили в детский дом, а потом в интернат. Никому не известно было, кто его отец. И только после смерти Маши, свидетелем которой ты, можно сказать, была и которую все, кроме Нины, признали несчастным случаем, после похорон Александру Крестьянинову позвонила одна из подруг Маши и сказала, что она хочет с ним поговорить. И именно эта девушка сообщила ему, что Саша Казанцев – его родной сын и что сейчас он воспитывается в интернате. Крестьянинов нашел Сашу и начал действовать, желая его усыновить. Между тем у него была какая-то своя жизнь, работа. Он часто бывал в Париже… Да, я не сказал тебе главного. Ведь Нина была уверена, что свидетелем того, что она была рано утром в квартире Арефьевой, была только ты. Но она ошибалась. Видишь, ты и не запомнила ее, женщину, вошедшую в лифт на другом этаже, она была для тебя просто жительницей этого дома, не более… Зато она знала тебя в лицо, видела не один раз, когда ты входила в этот дом, ведь она следила за Машей и знала, что у нее есть домработница… В ночь накануне убийства Александр ночевал у Маши и ушел от нее очень рано, но потом, по странному стечению обстоятельств, вернулся, чтобы взять ключи, которые забыл у нее дома. И он услышал крики и ругань, это обезумевшая от ревности Нина обзывала Машу последними словами. На что та реагировала весьма спокойно. Более того, она продолжала совершать какие-то упражнения на вертящемся круге. Думаю, это-то и взбесило больше всего Нину, и она в сердцах толкнула ее, да так сильно, что Маша упала, ударилась и умерла… А Нина выбежала из квартиры, даже и не предполагая, что за углом, возле мусорной шахты, стоит тот, из-за которого она все это и совершила…