Скорин отодвинул ребят, открыл дверь и пропустил Лену. За спиной кто-то сказал:
- Женатики.
- Много понимаешь, видал: лица какие. Хоронят.
В полутемном коридоре, заставленном канцелярскими столами и стульями, у первой двери сидели несколько человек. Люди держали в руках бумаги, не разговаривали, не обратили на Лену и Скорина никакого внимания. Скорин посмотрел на приклеенную к двери бумажку и, взяв Лену под локоть, повел ее дальше. У двери с табличкой "Регистрация рождения и браков" никого не было. В комнате молодая женщина, в платке и валенках, что-то варила на электрической плитке, увидев вошедших, она торопливо закрыла кастрюлю.
- Война войной, а жизнь жизнью. Женитесь, Значит?
- Женимся. - Скорин положил на стол документы.
- Что-то невеста невеселая. Сейчас замуж выйти - счастье. Женщина разбирала бумаги. - Да вы садитесь. Садитесь, молодожены. - В ее голосе слышалась наигранная доброжелательность. - Горе, горе кругом. А жить все равно надо. - Вдруг она замолчала и усмехнулась: Елена Ивановна, вижу, у вас и сыночек имеется. Фамилию менять будете?
Скорин поднялся, загородил собой Лену, быстро сказал:
- Мою возьмет. Еще метрику сына исправьте, пожалуйста. Скорин Олег Сергеевич.
Женщина окинула Скорина взглядом, отметила трость, вздохнула и, взяв бумаги, вышла в соседнюю комнату. Там она протянула бумаги сгорбившемуся над столом мужчине в пенсне.
- Подпишите, Кирилл Петрович.
Мужчина предостерегающе поднял палец, еще дважды щелкнув счетами, подписал, даже не заглянув в документы.
- Это же надо, - сказала женщина. - В такое время с сыном замуж ухитрилась выйти.
- Безобразие, - думая о своем и продолжая что-то подсчитывать, ответил мужчина, затем спохватился и сказал: - А ты бы, Катюша, на фронт санитаркой пошла. Там женихов хоть отбавляй.
Когда они вышли на улицу, Скорин протянул жене конверт:
- Документы пусть будут у тебя. - Лена спрятала конверт и впервые посмотрела Скорину в лицо. Он, заполняя надвигающуюся паузу, продолжал говорить. Объяснил, что очень спешит, позвонит завтра, всячески давая понять, что регистрация брака не меняет их отношений, не накладывает на Лену супружеских обязанностей. С одной стороны, Скорин, достаточно самолюбивый и гордый, не хотел брака без любви, союза ради сына, с другой - он не хотел и простых дружеских отношений. Он не мыслил себя в роли брата либо друга детства и решил твердо - без боя эту женщину он не отдаст. Как именно сражаться за любовь, он не знал, ведь реального противника как будто не было. Работа в разведке приучила его неукоснительно выполнять правило: не знаешь, как поступить подожди, не торопись. Ждать он умел.