— Эй, вставай рыбак, путину проспишь. — в его голосе слышались веселые нотки.
— В чем дело? — Иван разом проснулся и резко схватил Дмитрия за руку.
— Пойдем, поможешь своему. — равнодушно бросил тот, смеясь в душе над верным служакой.
Вскоре из дверей гостиницы двое санитаров вывели совершенно ничего не соображающего, бессвязно бормочушего Алексея. Его костюм был в нескольких местах порван, один рукав пиджака висел лохмотьем. В волосах сидели перья из подушек.
— Все в порядке, все позади. Сейчас поедем, ляжем в кроватку. — ласково проговорил Морозовский, похлопав по плечу Алексея.
— Что? Что вы с ним сделали? — ошеломленно произнес Иван, разглядывая бессмысленную физиономию напарника.
— Да ничего страшного. Пил кофе, обжегся немного. — отозвался невозмутимый Морозовский.
А Мальцева уже аккуратно усаживали в машину «Скорой помощи».
— Владислав Юрьевич, у мента этого ни перстней, ни медальонов никаких нет. — Дмитрий подошел поближе к шефу, смотревшему куда‑то вдаль.
— Я видел его документы, отвезите в приличную клинику. — отозвался Морозовский.
— В дурдом? — понимающе спросил Дмитрий.
— Нет. К невропатологу. Все оплатите.
— Понятно. — телохранитель стал что‑то обьяснять на ухо подошедшему врачу, седому старикану с мешками под глазами.
Через пять минут «Скорая» набрала ход, завывая сиренами.
— Сегодня презентация у префекта, а вы как — то странно выглядите. — осторожно подощел к Морозовскому другой телохранитель, Роман.
— С каких это пор мы стали избегать презентаций? — удивился Морозовский.
Зазвонил телефон.
— Да, я слушаю. — Морозовский поднес трубку к уху. — Арвид, я повторяю, что я перезвоню.
— Владислав Юрьевич, нам очень важно знать, что с вами присходит. — голос на другом конце был настойчив и тверд.
— Когда я выясню сам, я все вам сообщу. — Морозовский опустил телефон в карман.
— Шеф, вы только скажите, что нам делать. — вмешался Роман.
— Спасибо тебе, конечно, но мне ничего не нужно. Мне нужен специалист.
— Какой?
— Колдун, экстрасенс, что‑нибудь в этом роде. Да, и подыщите тихое место где‑нибудь не слишком далеко от центра. Мы переезжаем.
Роман поднял брови, не понимая интереса шефа к деятельности колдунов, но ничего не сказал.
Владислав Юрьевич Морозовский без проблем вписался в среду властного истеблишмента страны, был постоянным участником значительных светских раутов, запросто общался с людьми из окружения президента, дружил с мэром столицы и другими представителями власти, в том числе с генералами МВД, ФСБ и Министерства обороны. Поэтому устойчивость корпорации Владислава Юрьевича была весьма высока. Однако большинство коллег по бизнесу шарахались от него, как от чужого, хотя уважали и побаивались. Считалось, что Морозовский своими экстравагантными идеями только увеличивает интерес правительства к предпринимателям. Кроме того, Владислав Юрьевич слыл меценатом, так как охотно поддерживал, будучи официальным владельцем приличного состояния, театр «Современник», ряд творческих Союзов художников и писателей, а особенно — ветеранов спорта. В глазах же спецслужб, знавших подноготную Морозовского и особенно то, каким путем было нажито его состояние, он был циничным и расчетливым дельцом, классической «акулой капитализма» российского смутного времени 90–х, нужного и удобного всем — от представителей легального бизнеса и политики до теневиков криминального капитала. Он часто вел себя экстравагантно, а многие его коллеги вовсе не хотели быть настолько меценатами, они хотели, чтобы им давали возможность спокойно развивать бизнес.