Выступать перед такой аудиторией было очень тяжело. Актеры чувствовали себя даже хуже, чем на репетиции, потому что теперь за ними наблюдали тысячи зрителей, а отдачи от них не было никакой. Они сидели, как статуи (так же, как и дети во время репетиции), не выказывая ни одобрения, ни осуждения.
Затем метаморфы вдруг стали воспроизводить действия жонглеров, но в странной, искаженной форме.
По двое, по трое они выходили вперед, вставали в центр круга всего в нескольких ярдах от жонглеров и быстро меняли формы: шестеро стали похожими на скандаров, один — на Карабеллу, один — на Слита, а еще один принял вид высокого золотоволосого Валентина. Эти превращения вовсе не были игрой. Валентин чувствовал таящуюся в них насмешку и явную угрозу. Бросив взгляд в сторону не принимавших участия в выступлении членов труппы, он заметил, что Делиамбер делает тревожные жесты щупальцами, Виноркис хмурится, а Лизамон переступает с ноги на ногу, как бы готовясь к бою.
Залзан Кавол тоже выглядел расстроенным.
— Продолжайте, — бросил он отрывисто. — Мы здесь для того, чтобы выступать для них.
— По-моему, — сказал Валентин, — мы здесь для того, чтобы Развлекать их, но не обязательно представлением.
— Не важно. Мы артисты и будем продолжать.
Он дал сигнал и начал с братьями головокружительный обмен множеством острых и опасных предметов. Слит, помедлив, схватил несколько дубинок и стал бросать их каскадом. Карабелла последовала его примеру. Руки Валентина похолодели и явно отказывались работать.
Девять метаморфов неподалеку от них тоже начали жонглировать.
Метаморфы делали все словно как во сне, без малой толики настоящего искусства или ловкости — это была насмешливая пародия, не более. Они держали в руках черные плоды с толстой скорлупой, куски дерева и другие обычные предметы и перебрасывали их из руки в руку, по-детски передразнивая жонглеров, все время роняя предметы даже в этих простых движениях, и быстро наклонялись, чтобы поднять их. Это представление заинтересовало зрителей куда больше, чем все, что показывали настоящие жонглеры. Теперь зрители гудели (может, это были их аплодисменты?), ритмично покачивались и хлопали руками по коленям, а некоторые беспорядочно трансформировались, странным образом чередуя формы то человека, то хьорта, то су-сухириса, то жонглеров. В одном месте Валентин увидел сразу шесть или семь грубых копий самого себя.
Выступать в таком ужасном окружении стало невозможно, но жонглеры угрюмо работали еще несколько минут, ошибаясь, роняя дубинки, нарушая давно отлаженные комбинации. Гудение метаморфов становилось все сильнее.