— Есть еще и третья сила, матушка. Или ты считаешь меня неспособным вести войну?
— Ты способен достичь всего, чего угодно, Валентин. Но здесь недостаточно даже трех властителей. Ущербное правительство не может управиться с обрушившимся на нас кризисом.
— Ущербное?
— Оно стоит на трех ногах, а должно быть на четырех. Старому Тиеверасу пора уснуть.
— Матушка…
— Сколько ты еще намерен уклоняться от своих обязанностей?
— Я ни от чего не уклоняюсь, матушка! Но чего удастся достичь, если я заточу себя в Лабиринте?
— Неужели ты считаешь, что понтифекс бесполезен? Странные у тебя взгляды на наше государство, если ты действительно так думаешь.
— Я сознаю неоценимую роль понтифекса.
— Тем не менее в течение всего правления ты предпочитаешь обходиться без него.
— Разве моя вина в том, что Тиеверас был уже дряхлым стариком, когда я взошел на престол? Что я должен был делать. Отправиться в Лабиринт сразу же после избрания короналем? У меня нет понтифекса, потому что его не было с самого начала. И время было неподходящим, чтобы занимать место Тиевераса. Меня отвлекали иные насущные заботы, как, кстати, и сейчас.
— Твой долг дать Маджипуру понтифекса, Валентин.
— Нет. Еще не время.
— Сколько ты будешь это повторять?
— Я должен оставаться на виду. Я хочу каким-то образом связаться с Данипиур и заключить с ней союз против Фараатаа, нашего общего врага, который уничтожит весь мир под предлогом возвращения его своему народу. А если я окажусь в Лабиринте, то как смогу…
— Ты снова собираешься в Пиурифэйн?
— Чтобы еще раз потерпеть неудачу? Но я все равно считаю, что необходимо вступить в переговоры с метаморфами. Данипиур должна понять, что я не похож на королей прошлого, что я признаю новые реальности и считаю невозможным далее подавлять часть души Маджипура, принадлежащую метаморфам. Мы должны допустить их в общество и принять их как равных.
— И ты считаешь, что, не будучи короналем, не сумеешь осуществить задуманное?
— Я убежден в этом, матушка.
— Тогда проверь заново свои убеждения, — сказала Хозяйка Острова Сна неумолимым голосом. — Если они и впрямь убеждения, а не мания, за которой скрывается отвращение к Лабиринту.
— Я ненавижу Лабиринт и не скрываю своей ненависти, но не откажусь войти туда, когда придет время, хотя радости мне это не доставит. Однако я утверждаю, что время еще не наступило. Возможно, мое переселение произойдет скоро, но не сейчас.
— Тогда пусть оно не замедлит совершиться. Позволь, наконец, Тиеверасу уснуть. И пусть это свершится поскорее, Валентин.