— Сколько дней отсюда до Нового Велализиера?
— Наверное, четыре. Может быть, и три, если спешить.
— Тогда Данипиур погибла! — гневно воскликнул Хиссун.
— Но если он не убьет ее…
— Вы сказали, что жертвоприношение состоится сегодня ночью.
— Да, сегодня луны и звезды благоприятствуют ему, но вдруг он потеряет решимость, передумает в последний миг…
— Часто ли Фараатаа теряет решимость? — поинтересовался Хиссун.
— Никогда, мой лорд.
— Тогда мы никак не сможем вовремя добраться до места.
— Не сможем, мой лорд, — мрачно подтвердил Аарисиим.
Хиссун хмуро посмотрел в сторону двикковой рощи. Что будет, если Данипиур погибнет? Тогда не останется никакой надежды на соглашение с метаморфами: он понимал, что лишь она одна могла смягчить ожесточение мятежников и заставить их пойти на компромисс. Без нее начнется война на истребление.
Он спросил у Альсимира:
— Где сейчас понтифекс?
— Он к западу от Кинтора. Возможно, добрался до Дюлорна, и, скорее всего, сейчас где-то в районе Ущелья.
— А можем мы послать ему туда сообщение?
— У нас очень ненадежная связь с теми местами, мой лорд.
— Я знаю. Я хочу, чтобы ты хоть как-нибудь, любым способом, передал ему эту новость в течение двух часов. Испробуй все, что можно. Воспользуйся колдунами, пошли сообщение Хозяйке Острова Сна, чтобы она попыталась достать его через сновидения. Делай все, что только можно представить, понимаешь, Альсимир? Он должен узнать, что сегодня ночью Фараатаа собирается убить Данипиур. Передай ему это как хочешь и скажи, что только он может ее спасти. Любой ценой.
Для этой цели, подумал Валентин, ему понадобятся и обруч Хозяйки Острова Сна, и зуб Маазмурна. Не должно быть никаких помех, никаких искажений послания: он использует все имеющиеся в его распоряжении возможности.
— Встаньте ко мне поближе, — приказал он Карабелле, Делиамберу, Тизане и Слиту, — Окружите меня. Когда я дотянусь до вас, возьмите меня за руку. Не говорите ничего: только держите.
День был ясным и прозрачным. В свежем бодрящем воздухе пахло алабандиновым нектаром. Но далеко на востоке, в Пи-урифэйне, уже опускались сумерки.
Он надел обруч, стиснул в руке зуб водяного короля, глубоко вдохнул свежий, ароматный воздух, от которого у него закружилась голова.
— Маазмурн?
Валентин исторг зов с такой силой, что окружавшие его, должно быть, почувствовали отдачу: Слит содрогнулся, Карабелла прижала ладони к ушам, а у Делиамбера вдруг начали возбужденно извиваться щупальца.
— Маазмурн? Маазмурн?
Колокольный звон. Медленное, тяжелое шевеление гигантского тела, качающегося в холодных северных водах. Легкое шевеление огромных черных крыльев.