Когда все разъехались, Гуров открыл окно и закурил. Он чувствовал себя волком, обложенным флажками. Полковник понимал, насколько малы у парней шансы найти людей Тернавского. Еще труднее представлялось то, как он сможет добиться у них признания.
Гуров лучше других понимал, в каком трудном положении оказался. Пожалуй, такого не было с того самого громкого дела, после которого его отправили в отставку и Гуров расстался со своей первой женой.
«Господи, как давно это было! – удивился полковник. – Словно и не было вовсе!»
Гуров выкинул сигарету в открытое окно и подошел к телефону. Он набрал номер своей квартиры. Прекрасно понимая, что его телефон, очевидно, уже стоит на прослушивании, полковник не в силах был удержаться от звонка.
Гуров до боли захотел услышать голос Марии и узнать, что у нее все в порядке. Он чувствовал, как поздняя любовь, не так давно зародившаяся в его душе, крепнет с каждым днем. И он не мыслил себе иной жизни.
Гуров больше всего на свете боялся потерять Марию. Ради нее он пошел бы на такое, перед чем его сегодняшняя стрельба показалась бы просто благочестивым поведением богобоязненного монаха. Мария словно чувствовала, кто звонит, и сняла трубку после первого же звонка.
– Мария, это я, – торопливо заговорил в трубку Гуров, едва услышав голос жены. – Твой телефон может быть на прослушивании, поэтому у нас не больше двух минут. За мной уже приезжали?
– Конечно, милый! Когда им нужно, они могут работать очень оперативно. – Гуров почувствовал, что Мария улыбается. – Мне пришлось им продемонстрировать, что тебя дома нет. Капитан Щегольков, а я специально внимательно осмотрела его документы, потребовал было оставить засаду в доме, но я их вышвырнула на улицу. При этом посоветовала запихать их ордер об аресте во всякие интересные места.
Гуров вспомнил, как может ругаться Мария, если ее достанут, и рассмеялся. Он словно наяву увидел вытягивающееся от изумления лицо капитана после виртуозной ругательной тирады, сорвавшейся с прелестных губ известной актрисы.
– Нет, милый, ты не в силах этого представить, – легко угадав мысли мужа, произнесла Мария. – Такого, что наговорила я капитану, при тебе я никогда не произнесу. Если я это сделаю, то сбежишь от меня в ужасе.
– Не сбегу, солнышко! – вновь рассмеялся Гуров. – Более того, ни за что тебе не прощу, если ты потом не разыграешь в лицах для меня эту сцену. Ладно, об этом потом. Нам пора заканчивать. Безумно люблю тебя и целую!
– И я тебя, милый! – ответила Мария и, поняв, что у мужа не хватит сил прекратить разговор первым, положила трубку.