Что же, именно это сейчас и можно было сказать о той ситуации, в которой я оказался, и любезность товарища оказалась как нельзя кстати. Много лет назад я помог решить ему один непростой вопрос и отказался от предлагаемого вознаграждения, так как чувствовал, что всё-таки моя роль была уж слишком незначительная, да и просто особой материальной нужды не испытывал. Однако Олег почему-то воспринял это как явный признак моих каких-то там высоких моральных качеств и проникся чрезвычайным доверием, которое, надо сказать, я неизменно оправдывал. Опять же не потому, что такой замечательный, а просто как-то не было повода сделать что-то другое. С той поры он только мне доверял ключи от своей квартиры и настоятельно просил пользоваться всем, чем только будет нужно, чувствуя себя как дома.
Я открыл щит, прикреплённый к стене одной широкой петлёй, покрутил диск и, услышав негромкий щелчок, вывернул объёмистую ручку. Сейф плавно открылся, явив скромный внутренний объём, поделённый посередине тонкой полочкой, на которой возвышалась перекрученная резинкой неровная пачка денег. В самом низу лежал толстый конверт из неприятной тёмно-коричневой бумаги — в нём хранились какие-то выписки, документы и запасные ключи. Похоже, всё было на месте и, по крайней мере, сюда Хельман не проник. Следовательно, допустил, возможно, свой первый серьёзный просчёт: теперь я обладал собственными значительными деньгами, которые знал, как применить, но противник об этом не догадывался. Что же, роли понемногу начинают меняться, не так ли? Во всяком случае, теперь моя становится не такой марионеточной, как была до этого момента! Это неожиданно придало сил и уверенности в себе. Я запер сейф, открыл ноутбук и, усевшись за стол, стал терпеливо ждать его загрузки, глядя, как по чёрному экрану летают разноцветные шарики, предвещающие появление рабочего стола операционной системы. Прямо как я сейчас: болтаюсь в неизвестности и каких-то разрозненных отрезках воспоминаний с неясными проблесками понимания. Потом зазвонил телефон — тонкая лаковая трубка, торчащая на плоской базе, слабо завибрировала и раздался приятный полифонический звук волн, смешивающийся с криками чаек и, кажется, шумом ветра. Я смотрел на аппарат, пока запись не оборвалась, потом протянул руку, развернул к себе трубку и, на минуту задумавшись, набрал нужный номер.
— Да… — раздался громкий настороженный голос, но я не знал, как здесь уменьшить громкость динамика, поэтому просто слегка отстранился и ответил:
— Здравствуй, Эльдар. Это Кирилл.