Мои руки привычно завладели пододеяльником — плоским и, наверное, именно от этого выглядевшим очень жалко. Стоящая в последнее время в Подмосковье аномально жаркая погода не позволяла накинуть его на себя даже ночью, поэтому он находился в стороне просто на всякий случай. А вот его уголки неизменно служили мне поводом для поделок в те моменты, когда я пытался отвлечься и сосредоточиться на чём-то несущественном. Пальцы привычно «лепили» сначала комок снега, потом вытянутую колбаску и наконец переходили к самому трудному — фигурке человека. Здесь приходилось быть очень аккуратным и буквально следить за каждой складочкой, чтобы с таким трудом созданное не деформировалось и не стало походить именно на уголок пододеяльника. Обычно это увлекало меня, и однажды я даже создал нечто, похожее на самого себя, но только не сегодня. Дело явно не клеилось, и в какой-то момент я разочарованно выпустил из рук мягкую ткань, отбросив пододеяльник в сторону. «Мне обязательно надо отдохнуть… Этот день был слишком длинным!» — подумал я и, откинувшись на подушку, попытался отвлечься на какие-нибудь более приятные мысли. В первые мгновения казалось, что это попросту невозможно, да ещё и периодически струящиеся по телу капельки пота вызывали нестерпимый зуд и неприятное покалывание. Однако вскоре я увидел перед глазами восточную танцовщицу, звонко щёлкающую пальцами и невероятно крутящую своим вызывающе-красивым телом. Вокруг сидели какие-то люди, но она смотрела и исполняла этот номер только для меня. Я знал это точно, как и то, что моё внимание здесь — самая высшая благодарность и признание, за которое стоит постараться.
Медленная душевная музыка продолжала играть, а девушка танцевать, но зрители начали неожиданно подниматься со своих мест и аплодировать. Всё громче, громче, и звук начал как-то перемещаться, как эффект в домашнем кинотеатре, метаться вокруг и постепенно разрывать эту радужную картинку. Ещё мгновение она поколебалась, а я постарался домыслить продолжение и тем самым не позволить сну уйти или стать другим. В какой-то момент казалось, что мне это по силам, но неожиданно рокочущий грохот отозвался где-то внутри мучительной вибрацией, и я испуганно распахнул глаза, увидев только потолок с колышущимися тенями деревьев и отсветами расположенного напротив дома рекламного щита.
«Чёртова труба!» — прошептал я через секунду, собравшись с мыслями и поняв, что раскатистый звук существует на самом деле, возвещая, что сейчас где-то в районе одиннадцати часов вечера. В последнее время эти ночные канонады стали практически нормой в будние дни и неслись из расположенного неподалёку от Тиндо города Жуковского. Собственно, нас разделяло немалое расстояние и даже большое кладбище со странным названием Островцы, которое по определению должно было бы служить неплохой звукоизолирующей прокладкой. Однако грохот аэрогидродинамической трубы, несомненно, оказался прямо-таки чем-то роковым. В интернете или в какой-то газете я однажды прочитал, что строительство аналогичной конструкции сейчас обойдётся почти в миллиард долларов, хотя, возможно, что-то не так понял или журналисты традиционно хватили лишку. Однако осознание того, что я живу в каких-нибудь тридцати километрах от подобной достопримечательности в конце концов заставило меня выкроить время и принять предложение заехать в гости к Борису Захаровичу — одному старому знакомому, живущему практически напротив Центрального аэрогидродинамического института. «Если хочешь узнать, почему я хочу переехать в другую часть Жуковского, подъезжай где-нибудь к половине одиннадцатого вечера. Сам всё поймёшь!» — сказал он тогда мне, и я, немало заинтригованный, был на месте к назначенному сроку.