И хитрая улыбка. Проверяет что ли? Впрочем, отвечать не стала. Кто в наше время не знает английского.
Вскоре мы смогли попасть в зал, где было еще прекраснее, нежели снаружи. Высокие сводчатые потолки, мраморные лестницы, ковровые дорожки.
А люди! Они словно были украшением зала. Куда не глянь везде нарядно-одетые пары. Вечерние платья, драгоценности, изумительные прически. Все сияет в ослепительной красоте.
Как же я давно не была в театре. Последний раз еще подростком с мамой. Все-таки хорошо, что согласилась пойти.
Места у нас оказались на балконе с небольшим мягким диванчиком для двоих. Узким диванчиком. Очень узким. Настолько, что даже сев на край, я все равно касалась Виктора. Нет, хватит. Он все же прав. Незачем зацикливаться. Лучше наслаждаться представлением. Да и отсюда прекрасно видно сцену!
Прозвенел третий звонок, двери везде закрылись, потух свет. Заиграл оркестр, и медленно поднялась занавесь.
На сцене стояли декорации небольшой комнатки с потертыми стенами. Из мебели лишь одна кроватка, где лежит маленькая темноволосая девочка лет пяти. Рядом молодой человек в древней хламиде. Подняв руки, он вдруг стал взывать к небу, прося здоровья своей маленькой дочери.
— Прошу, спаси Дэву…
Человек обессилено пал на колени.
— Что ты готов сделать ради ее спасения? — тихий голос, который может принадлежать, как и женщине, так и мужчине. Он раздался словно из ниоткуда.
Человек заверил, что выполнит все, что его попросят. Холодный смех и вдруг все меняется. Теперь мы видим богатый особняк на заднем фоне. Карету и двух людей. Что-то произошло. Авария? Карета перевернута, двое юношей лежат рядом. Мимо проходит девушка, молча, ничего не предпринимая, а за ней мужчина.
И мне вдруг подумалось, как же это правдоподобно. Даже через время, люди совершенно не меняются. Все такие же эгоистичные и думающие лишь о себе.
— Кто-нибудь, — просипел один из пострадавших и рядом с ним возникла фигура. Это было так неожиданно и удивительно, что я невольно вздрогнула.
— Они восхитительны, — тихо на ухо прошептал Виктор. - Их представления самые живые!
Я не ответила, полностью поглощенная представлением. Окутанная туманом фигура заговорила уже знакомым голосом:
— Помогу, но через время вернусь…
И вновь смена декораций. Узкая пустынная улочка, маленькие неприметные дома и сидящий мальчик на каменной кладке. Это казалось все таким настоящим, что мне привиделось, будто бы я ощутила сырую осеннюю погоду. Капли дождя попали на лицо, раздавшийся гром заложил уши.
Удивленно провела по щеке, но она оказалась сухой. Поддавшись вперед, посмотрела вниз. Рядом с мальчиком появилась женщина в лохмотьях. Тучный мужчина грубо вытолкнул ее из теплого помещения на мокрую дорогу. Тут же мальчик подбежал и стал обнимать ее, то и дело повторяя: ‘Все будет хорошо, правда мама, хорошо…’