Старуха тоже была опоена и уснула, сидя на стуле в двух шагах от своей хозяйки.
Через час после этого Коляр с помощью фальшивого ключа отпер двери комнаты Жанны и смело подошел к молодой девушке, которая спала непробудным сном.
– Теперь, – заметил он, улыбаясь, – будущую любовницу сэра Вильямса не разбудишь и пушкой.
Жанна проснулась уже не в улице Мелэ, а в богато убранной спальне загородного павильона сэра Вильямса, куда ее перевезли во время ее летаргического сна.
Теперь мы вернемся несколько назад, то есть к дуэли сэра Вильямса с Бастианом.
– Экий я болван, – ворчал старый гусар, – только я и мог допустить обезоружить себя таким образом. Просто срам!
Баронет в это время подошел к графу Кергацу. – Кажется, граф, – сказал он, – я очень похож на вашего брата, которого вы отыскиваете по всему свету?
– Поразительно! – ответил задумчиво Арман, – только у Андреа были белокурые волосы.
– У меня черные. Мои отлично выкрашены.
– Однако, граф, – продолжал сэр Вильямс, – если у вас осталось хоть малейшее сомнение, то не откажите почтить меня своим приездом к завтраку – когда вы назначите. Я могу показать вам для удостоверения подлинности моих документов наше генеалогическое древо.
– Милостивый государь!..
Баронет принял откровенный вид и обратился ко всем со следующими словами:
– Господа, вы, вероятно, были влюблены хоть один раз в жизни. Я же влюблен теперь. Честь встретиться здесь с вами в это утро лишила меня удовольствия видеть мою maitresse вчера вечером, и я спешу наверстать потерянное время. Она живет в таинственном коттедже у опушки леса, и никто не бывает и не входит туда. Я стерегу ее с ревностью дракона. А потому я и вынужден оставить вас теперь.
Сэр Вильямс проворно вскочил в тильбюри и обратился еще раз к графу де Кергацу.
– Не правда ли, граф, что храм счастия есть не что иное, как дом, в котором живет любимая женщина?
– Может быть, – ответил ему нехотя Арман, подумав о Жанне.
– А когда имеешь невесту, которую боготворишь, то ее следует прятать от всех взоров.
При этих словах сэр Вильямс насмешливо захохотал, и в этом смехе вылилась вся сатанинская душа Андреа.
Арман вздрогнул: все подозрения снова зашевелились в его душе.
– Если вы любите какую-нибудь женщину, – добавил сэр Вильямс, – то советую вам беречь ее. – И при этом он хлестнул по лошади и быстро умчался.
Арман побледнел, как смерть; он еще раз вспомнил про Жанну, и ему сделалось страшно.
Сэр Вильямс говорил последние слова насмешливым голосом Андреа, и его сатанинский хохот отозвался в душе Армана как погребальный звон.