Я говорю:
– И я вас тоже слушаю, Анна Павловна! Ох, и хорошо слышно!
Анна Павловна спрашивает:
– Ты что-нибудь хочешь спросить у меня? Так ты спрашивай. Не стесняйся.
Я кричу:
– Я ничего не хочу спросить! Я с Вовкой!
– Значит, Вова хочет спросить что-нибудь?
– Не! Вовке нечего спрашивать. Он просто так стоит!
Тут я опять растерялся. И Вовку шепотом спрашиваю:
– Мы зачем звоним?
А он пожимает плечами. И молчит. А я на Вовку смотрю и не знаю, что мне отвечать. Нельзя же мне говорить такое, что мы просто так звоним. И Анна Павловна тоже молчит и ждет, что я отвечу. Вот ведь попал в положение!
Вовке-то ничего, он стоит себе, а мне отвечать нужно! Я взял и дал Вовке трубку. Он тоже растерялся и на меня смотрит. Только рот раскрыл. И ни слова. Потом протягивает мне трубку, а из трубки гудки гудят.
Я на него набросился:
– Это ты, говорю, виноват! Нужно сразу было ответить, а ты молчал!
А он только руками развел:
– Что бы я ответил?
И действительно, отвечать было нечего. Раз мы низачем звонили. Что я завтра скажу Анне Павловне, когда она спросит, зачем я звонил?
Мы с Вовкой сидим на бревнах, беседуем и огурцы едим. Такие замечательные, свежие огурцы. Мы каждый год с ним сидим на бревнах и едим огурцы.
– Эх, – говорю, – как-то скучно летом. Сплошные каникулы и огурцы!
– Мне каникулы нравятся, – говорит Вовка, – но не очень.
– Не очень-то и мне нравятся, а вот чтобы очень, так вовсе не нравятся.
– Сплошное безделье. На то и лето!
– Сплошное лето, вот именно!
Вот так мы сидим с Вовкой на бревнах и разговариваем. И едим свежие огурцы.
И вдруг видим соседку Машу. Она что-то в земле копается. Непонятно зачем.
Я ей кричу:
– Что ты там делаешь?
Она говорит:
– Огурцы поливаю.
Вовка вынул из кармана огурцы и говорит:
– Вот. Пусть тоже растут на здоровье!
И я вынул два огурца из кармана. И сказал то же самое, чтобы они на здоровье росли.
– Эх вы, – говорит Маша, – только есть можете!
– В чем дело? – говорит Вовка.
– Это вдруг почему, – говорю, – только есть можем?
– Сразу видно, – говорит Маша.
Я смотрю на Вовку, а Вовка смотрит на меня, и ни я, ни он, конечно, не видим, чтобы у нас что-нибудь было видно.
– Закопайте свои тапочки, – смеется Маша, – авось новые вырастут к осени.
Когда моя мама куда-нибудь отлучается, Вовка приходит ко мне, а когда его мама куда-нибудь отлучается, я к нему прихожу. И мы что-нибудь делаем.
Один раз мы с ним сидим, в окно смотрим, а за окном дождь идет.
Я говорю:
– Давай что-нибудь делать.
А Вовка говорит:
– Чего?
– Что-нибудь будем делать, – говорю.
– Давай, – говорит Вовка.