Жандармы снова заржали.
– Э-э, брат, это ты загнул, – отсмеявшись, сообщил Матс. – Ему выходить нельзя. Мы его как раз и стережем! – И он гордо расправил плечи. – Но показать тебе его мы можем. Тебе ж все равно устраиваться в «Сандби» – другой-то гостиницы тут нет и никогда не было.
– А-а, ладно! – Новиков хлопнул ладонью по подставленной руке капрала. – Ваша взяла, ребята! Ведите, показывайте! Только прихватим еще бутылочку… генеральным грузом…
Демонстративно покачиваясь и спотыкаясь, Кирилл шагал вместе с жандармами к гостинице «Сандби». В потайном кармане его плаща имелась желатиновая капсула с производным от ЛСД, которое он синтезировал еще в лаборатории Осинфбюро. Теперь оставалось только подобраться к объекту, незаметно скормить ему эту капсулу и чуть-чуть скорректировать направление мыслей жертвы. Все остальное он сделает сам…
В гостиницу его пропустили без звука – еще бы! – ведь он был в компании всеми уважаемых Арне Вермандсона и Матса Снорсона. «Патриархальные нравы, – усмехнулся Кирилл про себя. – Сплошная пастораль! Офицер где-то гуляет, один капрал еле на ногах стоит, второй смотрит на бутылку, словно волк на Красную Шапочку, и все остальное ему уже и не интересно, даже то, что его собственная кобура расстегнулась… Двое жандармов треплются с Матсом, и оружия, кажется, нет ни у одного… Идиллия, мать их!..» Его пригласили выпить со вторым капралом, чьего имени он не запомнил, а потом просто и без затей проводили к Льву Давидовичу. Тот что-то писал, но когда Новиков и Снорсон вошли, поднял голову:
– А-а, тюремщики пожаловали, – произнес он по-английски с акцентом восточных штатов. – А вы что – новенький?
С этими словами Троцкий отхлебнул чай из стакана, стоявшего на столе.
– Нет, сэр. – Кирилл слегка поклонился. – Простите, вы не могли бы дать мне автограф? А то мне ведь никто не поверит, что я видел самого Троцкого.
Беглый политик оживился:
– Американец? Моряк, надо полагать? Автограф? Разумеется. А что написать?
– Американец, – подтвердил Новиков. – Моряк. Вот, если не верите – могу доказать, – и с этими словами он извлек из бумажника блестящий «игль». – Это – обычный талисман американских моряков. Видите, как блестит?
И монета, словно по волшебству, начала вращаться в руке Кирилла, погружая Троцкого в лёгкий транс.
Снорсону было неинтересно разглядывать золотой кругляшок. Куда больше его интересовала судьба принесенной бутылки, а потому он спокойно вышел, оставив Кирилла наедине с Троцким. Тот уже не отводил взгляд от блестящей монетки, точно завороженный, не обращая внимания на негромкий голос собеседника: