Ого, они еще и стреляют! Ну да ничего. Родные пушечки 'шестьсот тринадцатых' на таких расстояниях не опасны, а из тех дур, что висят у этих уродцев под брюхом, надо еще и попасть... Роман на секунду отвлекся на девчонку. Молодчинка, сидит, не визжит, не кричит или какие там еще звуки должны издавать перепуганные девицы?
'Чеглок' ощутимо тряхнуло - выстрел из чудо-пушки, предназначенный движкам, поймал щит. Ни хрена же себе пушечка! Так и щиты посадить можно! Хватит, пришло время объяснить ребятам, что в игру они ввязались, даже понятия не имея о ее правилах.
Роман резко переложил движки на реверс. И не успел еще по-настоящему прочувствовать боль от резко сдавивших грудь пристежных ремней, как сильный толчок сзади снова вдавил его в кресло. Есть! Один из преследователей не справился с резким изменением ситуации, и его машина на полной скорости врезалась в защитное поле 'Чеглока', превратившись в огненный цветок и разлетающиеся во все стороны обломки.
Оставшиеся двое проскочили мимо, и один из них тут же попытался отреагировать на новое положение дел. 'Кто ж тебя, дебила, летать-то учил?' - злорадно подумал Корнев, наблюдая, как монстрообразная машина, пустив один из движков на реверс, резко разворачивается, чтобы не дать 'Чеглоку' уйти новым курсом. Вот только Корнев никуда уходить не собирался.
Вернув двигатели к нормальному вектору тяги, Роман бросил 'Чеглок' вперед. Эх, сидел бы он сейчас в кабине истребителя - разнес бы пушками этого дебила, вздумавшего разворачиваться почти на месте на прямой директрисе оружия противника... Но, увы, в истребителе сидел не Корнев, а тот самый дебил, пушки были у него же, и применил он их вовсе не по-дебильному - врезал из всех трех стволов сразу.
Черт! Хватило бы и одного - того самого, что под брюхом. Лобовой щит схлопнулся и Корнев еле уловимым движением руки отклонил 'Чеглок', но самую малость - так, чтобы не попасть под следующий залп, но оставить противника в зоне действия щита правого борта.
Азартно ругаясь, Корнев прошел почти впритирку к не успевшему отвернуть летающему уродцу, срезав ему крыло. Разбрасывая вокруг себя веселые яркие искры, тот бестолково закувыркался, уносясь прочь.
Последний противник Корнева уходил по широкой дуге - то ли пытаясь найти более удобный способ атаки, то ли стремясь вообще уйти подальше от взбесившегося фрахтовика, угробившего уже трех его коллег. Впрочем, почему трех? Тот, который остался без крыла, вроде бы не взорвался.
Этого пилота Корнев определил как учившегося летать в атмосфере. Привык делать виражи на больших дугах - при сопротивлении воздуха резкие маневры такой машине противопоказаны. 'Шестьсот тринадцатый' и в исходном-то виде не блистал аэродинамикой, а уж это внебрачное детище маньчжурского авиапрома и неведомых механиков...