Полная луна разбудила меня. Я чувствовал, как ее незримая сила тянет на улицу, и по моему загривку побежали мурашки. Она привела меня – с ножом в руке – к дому Бэйлоров. Я был готов резать и убивать.
Но там никого не оказалось.
Я пошел по лесной тропе к хижине, которую видел за деревьями во время наших походов к реке. Я приходил туда ночь за ночью, чтобы подготовиться к охоте. Впереди поблескивала крыша хижины, а я прятался в лесу и ждал.
В одном окне дрожал огонек свечи. В поле зрения появился человек – свеча осветила его лицо. Один из тех, кто был у Бэйлоров? Не поймешь… Он смотрел из окна прямо на меня, и я затаил дыхание. Впрочем, он не видел меня, не мог видеть.
Он с кем-то разговаривал. В доме был кто-то еще.
Днем, после пробуждения, я прошел мимо зеркала. На меня посмотрел другой человек – со впалыми щеками, с «ежиком» щетины на голове. Торчащие ребра, сморщенная, обвисшая кожа. Я смотрел на жертву концлагеря, и только глаза были моими, они глядели на меня в шоке.
Каждую ночь восходящая луна придавала мне сил, разжигая гнев, бурливший в душе.
Почему я должен сдаваться? Мой дед воевал на Второй мировой. Кто знает, какие ужасы ему пришлось пережить? Он никогда не рассказывал про войну, и я начинал понимать – почему.
Я сжал нож в руке – острый коготь, готовый убивать, – и провел языком по губам, почувствовал, какие острые у меня клыки. Я никому не сказал, что тот «ковбой», который меня подвез, обнял меня на прощание. В глазах парнишки сквозила печаль.
В жалости я не нуждался.
Я посмотрел на хижину, представил, как они спят, и заплакал.
Что я буду делать? Убью их?
Может, там дети? О чем я только думал?
Мой желудок болезненно сжался от голода. Я стал тихо отступать.
Да, я – зверь, но при этом еще и человек.
49 – 55-й дни
Вторая неделя февраля
Я просто хотел спать.
– Точно остаешься? – спросила Лорен. Она хотела, чтобы я пошел с ней проверить ловушки на белок. – Люк идет.
Раньше я бы усомнился в том, что идти с нашим двухлетним сыном за пойманными грызунами – это здравая идея, однако сейчас просто повернулся на другой бок.
– Угу, – ответил я после паузы, пытаясь расправить простыни ногами. – Очень устал.
Я закрыл глаза. Мне хотелось, чтобы она ушла.
Лорен громко вздохнула.
– Ты спишь уже несколько дней. Точно не хочешь пойти?
Я натянул простыни на голову, пытаясь укрыться от солнечного света.
– Пожалуйста, не надо. Я устал, понимаешь?
Она долго стояла рядом со мной, но в конце концов я услышал затихающий звук шагов и скрип ступенек. Я заерзал, пытаясь найти удобное положение – однако вши, которые снова появились, все портили. Если лежать неподвижно, придет сон, и тогда я перестану их замечать.