На ней был зеленый фартук в клетку, а в руке – кухонное полотенце.
– Заходи, заходи.
Я взглянул на их дверь, на прикрепленную к ней мезузу – крошечную, покрытую резьбой коробочку из красного дерева. Когда-то я думал, что это просто еврейский амулет, приносящий удачу, но потом понял, что на самом деле у него другая роль – отпугивать зло.
Я задержался на пороге. Не то чтобы я не хотел войти, но визит к Бородиным каждый раз заканчивался тарелкой с сосисками и разговорами о том, какой я худенький. С другой стороны, я обожал все, что Ирина готовила, а то, что со мной нянчатся, нравилось мне еще больше. Возникало чувство, что я ребенок, которого защищают и балуют, – и, конечно, любая уважающая себя русская бабушка иного бы не допустила.
– Извините, я спешу…
Из кухни доносились восхитительные запахи, и я вдруг сообразил, что если оставлю Люка у Бородиных, у меня появится отличная возможность зайти к ним и наесться вкусностей.
– Не хочу навязываться, но не могли бы вы несколько часов приглядеть за Люком?
Она пожала плечами и кивнула.
– Разумеется, Михаил, даже спрашивать не надо, da?
– Спасибо. А мне нужно кое-что отнести, – ответил я, хотя объяснять ничего не требовалось. Я заглянул в квартиру и увидел мужа Ирины Александра – он спал в кресле перед телевизором, показывавшим какой-то русский сериал. Рядом с ним, свернувшись клубком, спал Горби.
Бородина снова кивнула.
– Ты приведешь Люка?
Я кивнул в ответ.
– И закутайся. Сегодня сильно ниже нуля.
Я рассмеялся. Уже две женщины посоветовали мне теплее одеваться, а я еще и на улицу не вышел. Может, я по-прежнему ребенок?
– Ирина, у нас тут шкала Фаренгейта – сегодня холодно, но не ниже нуля. Кажется, градусов десять.
– А, ну да, понимаю. – Кивком она приказала мне идти и вновь занялась готовкой.
Я вернулся в свою квартиру и принялся искать в шкафу пальто, перчатки и шарфы. Места у нас было так мало, что мы арендовали шкаф на другом конце города, чтобы хранить в нем все ненужные вещи вроде лыж, варежек и тому подобного.
Зима выдалась теплая, и поэтому я только недавно достал одну из своих зимних курток – но вдруг вспомнил, что Лорен вчера отнесла ее в химчистку. Со вздохом я снял с вешалки тонкую черную куртку, взял рюкзак с подарками и пошел в спальню за свитером.
Люк, раскрасневшийся после сна, внимательно следил за мной.
– Тебе нехорошо, приятель?
Я взял его на руки. Люк вспотел, и лоб у него точно был горячий. Я быстро сменил ему памперс и переодел в комбинезон, хлопчатобумажную рубашку и теплые носки, а затем понес к соседям.
Даже если Люку и нездоровилось, при виде Ирины он все равно улыбнулся.