Малыш у меня на руках кричал не переставая. Я пытался его удержать, но он был скользкий, все еще в плаценте. Я был один в лесу – руки покрыты листьями, под ногтями грязь. Я тер и тер свои руки, чтобы их очистить, чтобы удержать младенца, однако он выскользнул.
О Боже, не дай ему упасть. Кто-нибудь, помогите.
Охнув, я сел на постели. За окном – тусклый серый свет. Облачность. Тишину нарушало только негромкое урчание электрического обогревателя у кровати. Люк, спавший между мной и Лорен, проснулся и с улыбкой посмотрел на меня.
– Привет, дружище, – сказал я тихо.
Сердце колотилось, перед глазами еще стояла та картина – младенец, выскальзывающий из рук. Я поцеловал Люка в пухлую щеку, и он запищал.
Ему хочется есть.
Лорен пошевелилась и открыла глаза.
– Что с тобой? – Она моргнула и приподнялась на локте.
На ней была серая хлопковая толстовка. Я засунул руку под одеяла, и Лорен слегка вздрогнула от прикосновения моих холодных пальцев. Я погладил ее живот.
Она смущенно улыбнулась и отвела взгляд.
Я вздохнул.
– Ужасная ночь. Все думал про тебя.
– Потому что я ужасна?
Зажужжал обогреватель. Я притянул Лорен к себе и поцеловал в щеку. Она задрожала.
– Нет, потому что ты удивительная.
– Майк, я ужасна. Извини.
– Это я должен просить прощения. Я ведь тебя не слушал и напрасно обвинял.
– Ты ни в чем не виноват.
В ее глазах появились слезы.
– Тот парнишка, Винс, – тихо сказал я. – Его невеста погибла, когда разбился поезд.
– О боже.
– И я подумал – если я потеряю тебя…
Люк захныкал. Я улыбнулся ему, пытаясь не заплакать.
– Секундочку, приятель. Мне нужно поговорить с мамой, хорошо?
Я посмотрел на Лорен.
– Ты для меня важнее всего на свете. Извини, что я тебя не слушал. Если захочешь вернуться в Бостон, когда все закончится, я поеду с тобой. Буду сидеть с детьми, ты пойдешь на работу – все будет так, как тебе надо. Я просто хочу, чтобы мы были вместе.
– Я тоже этого хочу. Прости меня.
Пропасть, разделявшая нас, исчезла. Лорен приподнялась и поцеловала меня. Люк снова заверещал.