Олег проследил направление Мишкиного взгляда и усмехнулся:
- Нет, Самсон, вот сосать я уже не буду. Никогда. Ни у кого. И ни за что на свете.
Мишка ослабил захват и скользнул рукой ниже, переплетя свои пальцы с пальцами Олега. Тот медлил отнять свою ладонь, и несколько мгновений они стояли, держась за руки, словно не было ни Мишкиного предательства, ни жестоких слов, ни ссоры. Словно они друг для друга те же дорогие и близкие людьми, какими были сутки назад. И Мишка был счастлив.
Да, Олег назвал его ставшей ненавистной за сегодняшний день кличкой. Да, заклялся сосать. Да, купил упаковку презервативов, которыми они друг с другом не пользовались еще со студии. Но Мишка глупо, широко, до слез улыбался. Потому что Олег стоял рядом. И его нежная, любимая рука лежала в Мишкиной ладони. А дорогая итальянская машина медленно плыла себе в закат. И заходящее солнце бросало красные блики на ее обтекаемую крышу. Наконец, Олег аккуратно вынул ладонь из Мишкиных пальцев.
Мишка обреченно вздохнул, потом тихо сказал:
- Я верну тебя. Любой ценой!
- Да что ты знаешь про «любую цену»? – горько усмехнулся Олег.
Парилка добирала нужный жар, а вокруг стола, накрытого в предбаннике, хлопотали девчонки. Валька «распечатала» самогон.
- Я – пас! – Самсонов накрыл ладонью свой стакан. – Я - пиво!
- Самсооон! Ты что, вконец ослаб?! – подхватились друзья.
- Сказал: не буду! – сам того не замечая, он копировал интонации Олега. - Мать и так запилила сегодня, - и налил себе «Жигулёвского».
Выпили «за встречу». Данька вынул из чехла гитару:
- Ну что, Лен, забацаешь?
Ленка, присыпАвшая солью крупную картофелину и еще не раздышавшаяся после стопки самогона, отмахнулась:
- Ну тебя! Дай закусить спокойно!
Тут протянул руку Олег:
- Давай, я!
Мишка удивленно вскинул брови. Олег провел по струнам, покрутил колки, прислушиваясь и повторяя несколько раз подряд одни и те же звуки. Потом прошелся по настроенной гитаре ловким перебором и запел:
http://embed.prostopleer.com/track?id=B1wd2B7stdqBfpv
Под ольхой задремал есаул молоденький
Приклонил голову к доброму седлу.
Не буди казака, Ваше благородие,
Он во сне видит дом, мамку да ветлу.
У него был сильный, чистый баритон. И играл он профессионально. Так во всех Сатарках никто не умел, даже Кира Иванна, завклубом.
Не буди, атаман, есаула верного.
Он от смерти тебя спас в лихом бою,
Да еще сотню раз сбережет, наверное.
Не буди, атаман, ты судьбу свою.
Мишка замер: песня была прямо про них. Про дружбу, про верность, про лихую жизнь, в которой они спасали друг друга. Горячий румянец тронул его щеки. Да и остальные слушатели пришли в восторг. Данила ладонью отстукивал такт по столу. Танька завороженно пялилась на гитариста, видно было, что отдаться готова прямо здесь, при всех, без секунды сомнения. Ленка с Викой разбитными голосами присоединились к припеву: