Трепет пробежал по всему ее телу и внезапный свет озарил ее лицо.
Иуда искоса взглянул на нее, и в его взоре быстро промелькнуло что-то похожее на страх. Но затем он подошел к ней, взял ее за плечо и стал трясти, говоря сердитым голосом, безотчетно перешедшим в такой же шепот, как у нее:
— Я ничего не слышу, говорю тебе, ничего! С ума ты что ли сошла?
Мать схватила его руку и с такой силой держала ее, что он не мог сопротивляться.
— Не слышишь ты разве этот голос, отдающийся в горах? Это он, Иуда, это он!
— Кто?
Он вздрогнул и взглянул на нее.
— Иоанн? — нерешительно проговорил он.
— Да, это Иоанн; это, несомненно, Иоанн. Благословен ты, сын мой, приведший меня сюда!
Он высвободился, отошел на несколько шагов и произнес медленно, как бы обдуманно:
— Да будет проклят этот человек!
Мать протянула к нему руки, точно пытаясь его остановить.
— Не ожесточай своего сердца, сын мой!
— Если б оно было помягче, нам обоим пришлось бы умереть с голоду! — ответил он и отвернулся. Он стал прислушиваться украдкой, как будто она могла видеть его, но, ничего не услышав, презрительно передернул плечами и снова повернулся к ней.
Она, между тем, поднялась и беспомощно вперила свои угасшие глаза в пространство.
— Что ты так пристально смотришь туда? — сердито вскричал он. — Ведь ты все равно ничего не видишь!
Тогда она поникла головой и прикрыла глаза руками.
— Горе мне, что глаза мои угасли! Но ты, мой сын, скажи мне, видишь ты что-нибудь?
— Вижу все, что можно видеть. Вижу перед собой рехнувшуюся женщину, вижу вокруг себя горы, а над собою небо, и больше ничего! А там, вдали, вижу полоску воды посреди утесов.
— Это Иордан! Да, да; теперь мы близко к цели. — Она ощупью искала его руки. — Пойдем; я не чувствую больше усталости, нам надо торопиться!
Иуда простоял с минуту в нерешительности, борясь сам с собой. Потом сделал над собой усилие и протянул матери руку.
Она схватила ее, и они пошли дальше.
Тропинка поднималась все выше и выше, становилась все круче, тесней. Земля была раскалена от зноя, и острые камни резали путникам ноги. По временам Иуда останавливался, как будто намереваясь повернуть назад, но мать уговаривала его, трепеща в своем рвении, и он нехотя следовал за ней.
Вдруг утесы раскрылись перед ними, пространство расширилось. Внизу лежали берега Иордана.
Иуда остановился и посмотрел в долину. Его лицо на мгновенье побледнело, и в глазах появилась мрачная тень.
Мать сделала несколько шагов вперед, стараясь увлечь его за собой. Но затем она тоже остановилась и стала слушать.
— Вот я опять его слышу, — прошептала она, — теперь уже ближе. Скажи, сын мой, ты и теперь ничего не видишь?