Начав эту речь, Воллет еще не видел Ярлу, но при последних словах его взгляд встретился с ее. Было бы странно, если бы он таким случаем не воспользовался:
- А-а, теперь-то вы здесь, госпожа Бирг! Теперь, когда вам тут делать нечего. А может, нечего было с самого начала? Может, напрасно вы предпочитаете действовать врозь с патрулями стражи? Где вы были, когда тварь напала на этого человека? Мыслимое ли дело доверять охоту на такое существо девице, когда и мужчины не могут справиться с ним...
Люди, которые до сих пор так и не разошлись, стали оборачиваться к Ярле.
"Ты уж определись, - мрачно подумала она, обращаясь беззвучно к Воллету, - или тут кара за грехи от Творца мира, и ждать надо, пока он милостью своей избавит, или все-таки собственными силами с тварью справляться - девицам ли, мужчинам, кому угодно".
Но это мысленно можно первого священника на противоречиях ловить, а вслух ни за что нельзя с ним пререкаться. Но и промолчать нельзя - это все равно как согласиться с ним.
- Охота - не самое простое дело, отец Воллет, - с холодной почтительностью отозвалась Ярла.
Воллет такой взгляд на нее метнул, что, кажется, истинное значение этих слов понял. "В противостояние с тобой вступать не собираюсь, но и нападки покорно не буду сносить",- такое оно было, истинное значение. Но это Воллет понял, а не толпа. Люди, когда в толпу превращаются, вообще мало что понимать способны кроме самого поверхностного. Где уж ей, толпе, к примеру, явное противоречие в словах первого священника уловить... Она одно слышит: отец Воллет против охотницы говорит - и не зря, видно. Тут же ропот поднялся, не то чтобы совсем враждебный, но неодобрительный: "Охотник... убийца".
Воллет хотел было продолжить свой монолог, адресуясь к Ярле, но сотник Герен все-таки сделал то, что собирался - отвел ее в сторону, на всякий случай сказав во всеуслышание, что им надо посоветоваться и - опять же, на всякий случай - извинившись перед Воллетом. Первый священник, потеряв своего оппонента, не потерял присутствия духа и стал произносить речь, обращаясь к горожанам.
Стражники между тем закончили осмотр места происшествия и помогли перенести тело погибшего в дом. Женщина все рыдала взахлеб, и кто-то твердил, что надо увести ребенка, твердил и твердил, вместо того, чтобы взять и увести.
Воллет вдохновенно вещал перед небольшой толпой, не желая успокаиваться. Хотел выплеснуть инстинктивную неприязнь двухбережника к видуну? Преследовал какие-то другие, более личные мотивы? Так или иначе, он дошел до того, что рухнул на колени и начал воздевать руки к небу, восклицая, что его прямо сейчас посетило некое откровение. Небольшая толпа в ответ издала что-то похожее на дружный полувздох-полустон.