Ларв был в своем истинном виде - оборотень, волк-медведь-человек, у которого все черты, и звериные, и человеческие, чрезмерно, до уродливости преувеличены. Воллет стоял не двигаясь и молча. Он не пытался поднять тревогу, что-то предпринять. Неразрывная связь, существующая между двумя этими созданиями, была ощутима для них обоих. Их словно окружила незримая, но нерушимая стена, они оказались в своем собственном мире, отдельном от остального, где были Ярла и Лорк, библиотека, гроза. В их мире жили только они двое. Это был мир... внутренний мир сознания Воллета, вынесенный вовне.
Между тенью и хозяином началось противостояние сродни тому, какое недавно пережила Ярла. Но в отличие от ее опыта, между зверем и его создателем применение обыкновенного оружия невозможно совсем. Здесь действует только воля, это поединок воль... точнее, одной воли в двух ее проявлениях.
Теперь Воллет уже не думает, что этот ларв послан Творцом мира, чтобы покарать лореттцев за их грехи. Увидев себя, нельзя себя не узнать - себя, или часть себя. Даже в таком обличии. Нельзя не захотеть перестать быть чудовищем... Весь вопрос в том, сможешь ли ты перестать им быть. Мало просто отрицать свое с ним единство. Мало такой борьбы - или же она вовсе не нужна, потому что только придаст ларву сил. Нужно захотеть измениться - и начать меняться. А для этого надо прежде всего перестать держаться за прихоти своего "я", превозносить "я", ставить его превыше всего. Я хочу, мое, я прав, я ненавижу... Вот от чего нужно отрекаться, а не от этого видимого зверя. Видимого, наоборот, надо принять, согласиться с его существованием и с тем, что порожден он именно тобой. Вот тогда появится шанс сделать его слабее... слабее - вплоть до полного исчезновения. Его и других, которые облаками вьются вокруг.
Это не раскаяние, вызванное страхом кары. Не такое раскаяние, которое требует прощения от других, но не меняет ничего. Это шаг к настоящим внутренним переменам, к переменам на деле, а не на словах. К поступкам, продиктованным не алчностью, не гневом, не себялюбием. К поступкам не ради собственного "я".
Отпустить пленника - чем не такой поступок?.. Вопреки своим темным страстям, своей выгоде вопреки.
Бесконечно долго длилась безмолвная и бездвижная борьба. Ярла, видя тени, плавающие рядом с Воллетом, почти не верила в ее благоприятный исход. Но внезапно лицо первого священника исказила гримаса, какая появляется на лицах людей, старающихся поднять или сдвинуть с места огромную тяжесть. Он сделал шаг, сокращая расстояние, разделяющее его и зверя, который стоял на двух ногах, но не по-человечески сгорбившись. И вдруг эта "нечеловечность" начала таять, испаряться из облика ларва. Он стал обретать человеческую внешность, распрямился, тяжелые вытянутые челюсти уменьшились, лоб стал выше - это была уже не звериная морда, а лицо, в котором явно читалось сходство с Воллетом.