Неподвижно сидя у решетки, Талвеон тихо говорил, и на его губах была улыбка. Глаза он закрыл и как будто бы видел то, о чем рассказывал. Ярле он показался чем-то отдаленно похожим на... на кого-то. Но это мимолетное впечатление от нее ускользнуло.
- Дар видуна, как вы его называете, у меня действительно появился не от рождения. Но, думаю, он не настолько силен, как у вас. Впрочем, его хватило, чтобы сделать немало выводов.
- И чтобы привести вас в тюрьму.
- Я знаю, что потомственные видуны никогда не записывают своих знаний. И - не подумайте, что в чем-то виню вас... Но я не как вы. Вы делаете свое дело, а я должен был делать свое. У меня не было выбора.
- И вы решили рассказать об истине, которую увидели, всем? Не исключая двухбережных братьев?
- Поймите правильно. Что бы и от кого вы обо мне ни слышали - я не хотел спорить с двухбережниками и заявлять им, что они кругом неправы. Я хотел показать только, что можно смотреть на вещи иначе. Что есть и другой путь... другой взгляд. Прежде всего, истина в том, что в человеческом мире одной истины быть не может. Если она и есть - то где-то выше нас, и мы пока не в состоянии ее постичь. Пока мы можем только приближаться к ней и, поскольку все люди различаются, то различаться могут и пути.
- Вся эта философия и не довела вас до добра. Странно, что не в вашем же Эйре, а здесь. Эйр - ваш родной город?
- Да. Но оттуда мне пришлось бежать.
- И вы думали, что в Лоретте вас примут лучше?
- Говорю же, я никогда не высказывался против двухбережной веры...
- ...только в пользу своей философии, - закончила за Талвеона Ярла.
- Я пришел в здешнюю ученую общину, которая славится на всю Иллению, чтобы преподавать, чтобы рассказывать обучающимся в ней молодым людям об устройстве мира - пусть мне самому известно не много, но некоторые из этих знаний удалось подтвердить опытами и...
- И сколько лекций вы успели прочитать, прежде чем стража, посланная святыми братьями, пришла за вами?
- Не очень много.
- Но их хватило, чтобы привести вас...
Ярла не стала договаривать. Талвеон пошевелился, переменив положение. Движение вышло неловким и неуклюжим. Это не соответствовало внешности Талвеона. Ярлу не ввели в заблуждение длинная борода и болезненная изнуренность узника. Талвеон был достаточно молод, чтобы не страдать от стариковских хворей, лишающих человека подвижности. И в отличие от "двухбережного брата, которого запугали происхождением от злого духа", Ярла мгновенно и безошибочно сообразила, что дело тут не в тесноте тюремной камеры.