Вдруг эту Ярлину мысль другая перебила. Точнее, не мысль - ощущение, да такое сильное - приближение к миру духов первоэлементов, как бывало иногда вдали от человеческого жилья, в лесу или у реки. Удивленно оглянувшись вокруг, увидела она только коридор, стены и двери камер - может, занятых, а может, и нет. Причина этого ощущения не там, не за этими дверями и не в клетушке Талвеона. Но оно было, оно росло, заставляло исчезнуть темные тюремные стены, крошечную грязную нору камеры с низким потолком. Вместо всего этого словно бы и вправду появлялись лесные поляны и речные берега. Но на самом деле ни полян, ни берегов, конечно, не было, они только казались...
По полу камеры прошмыгнула серым комочком мышь, остановилась возле Талвеоновой руки, ища крошек, которые узник приучил ее брать с ладони. Ручная мышь... Но не мышь же принесла с собой это необыкновенное чувство? Она - зверь хотя и не совсем обычный, ручной, но все же не такой удивительный...
Ну да, не мышь. На миг точно посветлело за незастекленным решетчатым окном камеры, и впорхнула через перекрестья решетки зеленовато-синяя переливчатая стрекоза. Впорхнула, замерла в воздухе, крыльями трепеща...
Не оборачиваясь к окну, Талвеон тихо сказал:
- Не беги, Лоурел, останься. Ей верить можно. Будь как обычно - в своем истинном обличии, невидимым для всех, кроме нас с ней.
Стрекоза исчезла. Вместо нее появилось светящееся облачко, которое обрело очертания фигуры, похожей на человеческую. Мгновение спустя эти очертания стали более отчетливыми.
Ярла не верила своим глазам. Впервые в жизни довелось ей увидеть воздушного духа - и где? В этой тюремной норе, когда элементалы, как считается, терпеть не могут зданий, построенных людьми. Все элемнеталы, а сильфы и подавно. Они свободолюбивы настолько, что не жалуют даже естественных закрытых убежищ наподобие излюбленных гномами пещер.
И тем не менее, это самый настоящий сильф. Именно так описывал их отец - с чужих слов, потому что сам не видел. Ростом они поменьше среднего человека и сложения очень легкого, тонкого - то есть, можно было бы так сказать, если бы у них это "сложение" в обычном, физическом смысле было. Не обладая плотью, они являют собой некую полуясную светящуюся туманную прозрачность. Непонятно даже, таково ли само тело сильфа, или на нем какое-то облачение имеется. Это и есть то самое "истинное обличие", о котором сказал Талвеон. А форм, которые могут принимать сильфы, множество - от такой вот стрекозы или крошечной невесомой бабочки - до птицы, причем самой огромной, до крылатого дракона.