***
Ты давно осознал, что понятия Хорошо и Плохо есть чистой воды абстракции. Сначала, с неудовольствием – потому что так удобно было оперировать этим понятиями, которые казались такими конкретными, – ты засомневался. Ну, как может быть неоспоримым то, что допускает формулировку «Что одному – хорошо, другому может быть плохо»? А потом ты понял, что это и есть признак абстрактности. Но люди никогда не признают, что это – абстракция. А вся проблема, на твой взгляд, в том, что люди взрослеют только частями; причём, только физическими, в большинстве своём. Да, это ребёнку надо объяснять «что такое Хорошо и что такое Плохо» с чётким разделением. Но потом, взрослея, человек должен понимать, что не всё с этим так однозначно. Но не желает понимать. Зачем «заморачиваться» и лишаться того, что так удобно? Чёткое разделение на чёрное и белое – облегчает существование умеренно мыслящего человека. А таких – большинство.
Да и понятия Добро и Зло – тоже не так конкретны, как хотелось бы. Только это из тех вещей, в которых людям нужна строгая определённость. Вот они и стараются упорядочить абстракцию. На твой взгляд, это сродни тому, как в неустойчивое корыто с водой плеснуть мазута, а потом стараться, чтобы пятно мазута оставалось у одной, «правильной», стороны. И это при том, что «правильность» сторон регулярно меняется. Вот этим, помимо прочего, человечество и занимается всю свою историю – гоняет мазутные пятна по ограниченной водной поверхности.
***
Прежде чем пойти искать место на берегу реки, где можно спокойно помыться, он зашёл в магазин и купил чистое бельё, футболку и носки. То, что сейчас было на нём – всё провоняло и вызывало омерзение даже просто при мысли об этом. Выкинуть! Он жаждал избавления от своей близкой к ублюдочности «прогрязности».
В магазине он вынужден был констатировать, что деньги у него иссякают до мизера.
Недалеко от окраины он нашёл место, где, за рядами гаражей, берег реки зарос густым кустарником, и там он довольно долго мылся в прохладной воде, с удовольствием стирая с кожи вонючую маслянистость телесной нечистоты. Потом, довольно большими ножницами, он обрезал ногти и бороду. Когда-то он читал «Палая листва» Маркеса, где герой обрезал бороду ножницами, отчего она у него пушилась; но в его случае борода, с обилием седины, была жёсткой, колючей. Что ж, каждому своё.
Ощущение чистого белья было замечательным. И даже отнюдь не чистая верхняя одежда, которую он только пошаркал мокрой рукой, не портила этого приятного ощущения чистой ткани на чистом теле.