На кухне четверо мужчин, примерно однолетки, в темных костюмах и белых рубашках, окружили стол, молча подняли стаканы. Руководил “мероприятием” седой и кряжистый человек с властным взглядом. Проследив, чтобы у всех было налито и примерно поровну, он поднял свой стакан, сказал:
— Мир праху раба Божьего Николая, — выпил одним глотком, сунул в рот щепоть капусты, уперся взглядом в Котова, спросил:
— Откуда будешь?
— Розыск. Главк, — ответил Котов.
— Значит, Гуров, — седой кивнул. — Этот своего не упустит. Сыскарь даже во сне подглядывает. И чего ты здесь хочешь найти?
— Михалыч, оставь мужика, — сказал сосед Котова. — Ему сказали прийти, он пришел. А ты на Леву бочки не кати. Мы выпили и разошлись, а ему пахать и пахать.
Видно, одернувший седого хотя и выглядел моложе, в положении ему не уступал, так как разговор сразу переключился на другое, на Котова внимания больше не обращали, имя Гурова не упоминали. По обрывкам фраз опер понял, что собрались здесь в основном технари. Ничего странного, убитый Сотин работал инженером по электрооборудованию. Однако в большинстве мужчин незримо присутствует сыщик, и вскоре прозвучал вопрос:
— Не пойму, кому Николай дорогу мог перейти?
— Почему Николай, а не Веткин? — спросил кто-то. — Убили-то двоих.
— Яков в милиции неделю, и то на пропаганде. Ясно, убивали одного, а второго порешили за компанию.
— Глухой висяк. И никакой Гуров его не поднимет. — Седой налил по второй. — Я в молодости двадцать лет в сыске отпахал, чую.
Котов чувствовал, на него смотрят и вопросительно, и осуждающе, отставил стакан, когда в кухню вошла крупная женщина с резкими чертами властного лица.
— Ментам дай повод, — красивым низким голосом произнесла она, оглядела присутствующих, кивнула Котову на дверь. — Пройдемте со мной.
Гриша одернул пиджак и последовал за хозяйкой. То, что женщина в доме хозяйка, сомнений не вызывало.
— Вас как зовут? — она поправила Котову галстук, сыщик увидел в глазах женщины боль и растерянность, быстро ответил:
— Григорий. Гриша.
— Чувствую, вы человек интеллигентный, у меня к вам деликатная просьба. Я Чекина. Анна Павловна. Еще не все с кладбища вернулись, уже половина пьяные. Я мать вдовы... У нас есть младшая, ее зовут Ольга. Она на кладбище не была, приболела, нервы, понимаете. Вы бы не могли с дочкой посидеть?
— К вашим услугам, Анна Павловна, — Григорий поклонился. — Вам виднее, но, думаю, лучше, если с дочкой побудет женщина.
— Вы даже думаете? — хозяйка тяжело сглотнула. — Побудьте с Олюшкой, может, она уснет. В комнату никого не пускайте, особенно отца. Он сейчас со всей гурьбой заявится, самый пьяный будет. Справитесь?