— О секретности можете не говорить, а бутылка с вас, — сказал шифровальщик, возвращая листок.
Крячко нежно ответил:
— В отношении бутылки мы еще поторгуемся, а заключение твое не категоричное, из области предположений.
Шифровальщик расхохотался, сунул бумажку в руку Станислава и заявил:
— За девяносто процентов точности я отвечаю, для большего не хватает объема материала. А вам, Лев Иванович, из уважения скажу, что к этой галиматье профессионал рукой не прикасался. Записано для себя, для внутреннего пользования. Пока! Рад, если помог.
Оперативники разглядывали полученный список, эмоциональные матерились, сдержанные только шевелили губами.
— Сейчас какой год? — ни к чему спросил Станислав. — Я к тому, что у нас то борются с коррупцией, то утверждают, что ее и в помине нет.
— Ты шута горохового не валяй! Моли Бога, что ни одного друга не зацепили и сами мимо навозной кучи прошли! — сказал Гуров. — Список к Веткину попал явно по недоразумению.
— Он внимания ему не придал, захватил домой, хотел подумать на досуге, — рассуждал Станислав.
— Просто так номера телефонов даже прямолинейно не зашифровывают, — сказал Котов.
— Согласен, — кивнул Гуров. — Утверждать нельзя, но предположить можно, что данная группа занимается не благотворительностью. Звонок вдове, установка прослушивания. Нас засекли влет. Думаю, слушали разговор вдовы по телефону. Сто против рубля, смежники стараются. Эх, Павел, Павел...
Станислав хмыкнул, сказал:
— Лев Иванович, не держи душу на Кулагина, он правильный мужик. Группа занимается наркотой, никакого отношения к политике не имеет. А Паша своих парней пустой работой гробит, будто у него оперативников миллион.
— Ладно. Расслабьтесь, отдыхайте, я пойду к Петру докладывать, а то он и не отец родной, и не начальник, так, дядька чужой.
Только Гуров вышел в коридор, увидел спешащего Орлова. Тот, завидев друга, замахал руками, бросил, запыхавшись:
— Завтра! Хоть в семь приходи, продохнуть некогда.
— А ты пока воздух набирать будешь, я и закончу! — Гуров распахнул перед генералом дверь.
— Получены оперативные данные, что окрас у убийства чисто политический, твою группу распускают, станете помогать Кулагину.
— Рад, — и Гуров вальяжно устроился в кресле. — Откуда дровишки?
— Не от нас, западная резидентура дала, — и генерал с радостью начал срывать мундир, надевать любимый штатский костюм.
— Извини, Петр, разочарую, они в Москву туфту гонят.
— Да ты знаешь, кто?
— Знаю, — спокойно ответил Гуров. — Помощник президента по обороне.
— Да я же тебе говорить этого не могу! Я час назад в специальной книге расписался.