Реакция? Молчание, кивок, вопросительный взгляд. Мол, известно, что еще? Естественно, без нервов, вот только ни слова об убитом и никаких предположений о возможных причинах убийства. Обычно в подобных ситуациях сослуживцы погибшего, особенно начальники, начинают бурно негодовать как по поводу “страшного” события, так и в адрес розыскников, которые не работают, даже не чешутся, хоть весь город перестреляй. Обязательно излагаются личные версии и предположения, которые следует проверить. Часто высказываются угрозы обратиться с жалобой лично к министру.
Здесь ничего. Лишь согласный кивок, молчание, вопросительный взгляд. И принял мгновенно, хотя мог вполне продержать минут десять в приемной, подумать, а чего вдруг розыску понадобилось? Возможно, за всем этим и ничего не стоит, вежливый, хорошо воспитанный человек сразу принял пришедшего к нему посетителя.
Беседа Гурова с чиновником продолжалась около двух часов, и сыщик мог убедиться, что хозяин не вежлив и совсем не воспитан. Мирно и плавно начавшийся разговор в момент сломался, хозяина кабинета словно подменили. Привычно фальшивую улыбку сменила злобная гримаса, он начал отвлекаться, звонить по телефону, вести явно не срочные разговоры, упоминая ненароком имена сильных мира сего. Причина столь разительной перемены стала ясна сыщику сразу. Он выложил перед чиновником страницу с номерами зашифрованных телефонов, изъятую из письменного стола покойного Веткина, спросил, видел ли чиновник данную страницу? Она была закатана в прозрачный целлофан.
Чиновник взял страницу, повертел между пальцами, мельком взглянул на цифры, излишне решительно заявил, что впервые данную бумагу видит, но не удержался и спросил:
— А зачем вы так тщательно закатали эту пустую бумажку?
Он был врун никудышный, увидеть документ явно не ожидал. Плохо, что и сыщик не приготовился к столь бурной реакции и по ходу начал импровизировать.
— Мы обнаружили страничку в столе покойного, не могли понять, что здесь написано. Но мы сыщики, — Гуров виновато улыбнулся, развел руками. — Когда у нас ничего нет, мы хватаемся за соломинку, возможно, за воздух. Вполне вероятно, что эти цифры лишь суммы предстоящих трат на ремонт дачи. А если нет? Если они являются неведомой нам уликой? Отдали в лабораторию, сняли отпечатки пальцев и защитили, чтобы не залапали, не стерли.
— Что сняли отпечатки, понимаю, — спокойно сказал чиновник, первый шок миновал. — А закатали-то зачем?
— Перестраховка. Новые условия, постоянный прессинг со стороны прокуратуры и суда, — объяснял терпеливо Гуров. — Допустим, здесь записаны не карточные долги, а что-то серьезное. Мы представляем улику, снятые с нее отпечатки, а подследственный нагло заявляет, мол, знать ничего не знаю и не ведаю, а ваша экспертиза и прочие бумажки — ложь несусветная, — в тот момент сыщик уже внимательно следил за реакциями чиновника.