— Мешки? Разве там был не один мешок? — удивился я.
— Нет. Один из тех мешков несколько лет назад мы извлекли из озера, второй — нашли сегодня в подвале. Мы знаем, что Брайтону не суждено было выбраться живым из склепа. А значит, и мешки он вынести с собой не мог. Следовательно, они могли попасть наружу одним-единственным путем: когда Брайтон передал их своему сообщнику.
— Которым и была Рэчел Хауэлз!
— Именно, — кивнул Холмс.
Мы с Месгрейвом сидели тихо как мышки, не спуская внимательных глаз с Шерлока Холмса.
— Теперь мы можем точно восстановить цепочку событий. У Брайтона до увольнения оставалась неделя, любезно предоставленная ему вашим кузеном, и потому он удвоил свои усилия по поиску сокровищ. Удача улыбнулась ему уже спустя два дня. Он понял, где спрятаны сокровища, но не знал, как ему их добыть. Он отправился за советом к Рэчел Хауэлз, женщине хитроумной и затаившей на него жестокую обиду. Она выдвинула условия сделки: она ему поможет, только если найденное они разделят пополам. Именно Рэчел принесла эти два мешка, в которые следовало разложить поделенные сокровища. Брайтон взял их с собой в склеп, наполнил первый мешок и передал его Хауэлз. Я прямо слышу, как он говорит ей что-то вроде: «Скипетр и держава тебе; корона мне. Ты довольна, дорогуша?» Что же предпринимает Хауэлз? Понимая, что ей следует торопиться, она спешно бросает свой мешок в ближайшее укромное место, которое присмотрела заранее, — один из саркофагов. В этом саркофаге мы сегодня и нашли мешок. По ходу дела она быстро заглядывает внутрь. Думаю, несмотря на заверения Брайтона, Рэчел решила, что эти ржавые железки ничего не стоят. Прямо слышу, как она, склонившись над склепом, выкрикивает проклятия. А Брайтон, вылезая на поверхность, сперва положил на плиту мешок с короной. Тут-то она и решилась на убийство.
— Вы всегда это подозревали!
— Да, Ватсон. Убийство. Другие теории вписываются куда хуже. Подумайте сами. У нее была и возможность, и удобное средство для убийства. А уж мотивов — целая куча! Во-первых, месть — ведь Брайтон бросил ее ради другой женщины. Я уже говорил, что страстная кельтская женщина, какой была Хауэлз, так и не простила Брайтона, узнав, что ее променяли на дочь старшего егеря. Во-вторых, ярость — Брайтон говорил, что в обмен на помощь она получит великие сокровища, но, очевидно, обманул ее. Ну и наконец, алчность — ведь раз Брайтон так пылко заверял ее, что железки имеют огромную ценность, то, возможно, так оно и было.
И вот, как только он водрузил на плиту второй мешок, она его убила, убрав из-под плиты полено. Тяжелая каменная плита упала, и ее неверный возлюбленный оказался заточен в собственной могиле. In pace requiescat avidus!