– Видел Аллах! Я этого не хотел, – произнёс Савал и тут же разрядил обойму своего пистолета в Мустафу и его людей. Снайперы добили всех остальных. Через час трупы врагов вынесли за территорию кишлака. Потом сами жители сдали всех оставшихся в живых. Те ожесточенно сопротивлялись, но их просто закидали гранатами. Били, как говорится, «как бешеных псов». Слово Командира – закон. Сами потеряли двух человек, но в итоге убили двенадцать. И это были серьёзные противники. Мустафа просчитался, его преступление не имело срока давности, его не спасли законы гостеприимства, которые он же сам и попрал! Если этот бой завязался внезапно и проходил считанные секунды, то с остальными покончили в течение часа. Потом они ушли, легче было переночевать в горах, у костра, чем в этой деревне, где родственники убитого утром человека голосили в знак горя и скорби. Можете судить сами, готовый в любую минуту пустить в ход оружие, Командир применял его, ибо также дорожил жизнью своих людей, за которых нёс ответственность. Если «Кровник» решил бы, то смог бы уйти, и остался бы жить сегодня, но умер бы завтра или в другой день. Он сам сделал свой выбор. В данном случае разведка Савала сработала лучше, чем осведомители его противника. Тот знал, кого ему следует опасаться, но вёл себя грубо и крайне вызывающе. Первый пролил кровь, так и поплатился. Брат, даже двоюродный – это брат! За него следовало рассчитаться, покончить с таким изувером, как Мустафа. Вот и сейчас, глядя на Муссу, Савал невольно сравнивал его с братом, студентом. Он действительно чем-то напоминает ему его родственника. Такой же спокойный, сильный, много знает, умеет, владеет местными и иностранными языками. Английский язык! Русский язык! Да и французский язык, оказывается, для него не проблема. Хорошо стреляет, владеет холодными видами оружия, знает многие приёмы борьбы. Вот и было всё решено и обставлено так, что для всех Мусса – не красный командир, а дальний его родственник, который присоединился к его группе. Постепенно его борода, волосы и усы скрыли черты прежнего облика. Он стал другим человеком. Тем более что проверка показала, что он действительно может быть сыном князя. Тут всё сходилось. В других случаях его ожидало бы большое будущее – заграничные родственники по материнской линии могли бы помочь ему. Но Мусса решил всё иначе и остался в отряде. Он находится под влиянием своей мечты – отомстить за смерть своих родителей. Месть во что бы то ни стало! Семья погибла перед постом на дороге. Виноваты ли русские? Он точно не знает. Но русские – это оккупанты на его земле, они враги, с ними следует бороться. Он знает, как! Он учился у них, жил среди них! Он готов! Те, кто стоит сегодня у власти, они должны ответить за смерть отца! Формально виноваты и те лица, которые заварили «переворот» или пошли на сделку с новым правительством, убрали неудобную для себя политическую фигуру – его отца! Теперь он будет играть в свою игру и уберёт всех врагов как фигуры на шахматной доске. Старые члены правления за эти годы сделали неплохую карьеру. Одни отошли от борьбы, кто-то оставался у власти. После прибытия из Советского Союза у парня была возможность познакомиться с самим президентом. Тот приезжал в его полк. Устроили парад, митинг, Наджибулла тогда сказал: «На борьбу нас подвигли не какие-то выгоды и личная корысть, а страдания и нищета подавляющего большинства народных масс страны и осознание причин и корней всего этого, безработица и безысходность сотен тысяч наших сограждан, нещадная эксплуатация тысяч и тысяч людей труда, угнетение миллионов человек в нашей страны и многое другое». Потом, на торжественной части наградили всех прибывших из СССР. Юноша даже сначала симпатизировал его взглядам, но многие поступки оттолкнули от молодого лидера. Много говорится о тех злоупотреблениях властью, которые допускал ХАД под его руководством. Ему, в частности, вменяется в вину то, что якобы сейчас в тюрьме Пули-Чархи содержатся, в основном по необоснованным обвинениям, до 5 тысяч халькистов. Наджибулла не доверяет халькистам и всегда будет относиться к ним враждебно. Мусса присутствовал на многих политических выступлениях в городе. Настроение у всех было разное, война всем надоела, новые начинания были очень преждевременными, поддержка на местах была поверхностная, люди оставались прежними, они хотели жить своим старым укладом.